Онлайн книга «Смертельный поцелуй»
|
Не найдя больше ничего интересного, она вышла в прихожую и спросила у Ильи Владимировича, которого нашла причесывающимся перед зеркалом, имеется ли у них в доме телефонный справочник. Он протянул ей старую, с пожелтевшими страницами увесистую книгу, очевидно, заново переплетенную. В комнату Светланы Наталия вошла уже с этим справочником. Оставив его на письменном столе, она метр за метром обошла комнату, разглядывая каждую книжку на полке, каждую безделушку, открывая шкаф и роясь в письменном столе. Бартоломей был прав: комната была прямо-таки нафарширована драгоценностями. Но почему тогда ни одной побрякушки она не нашла у Анжелики? Наталия спросила об этом у хозяина. – Все очень просто. Анжелика хранила свои драгоценности в моем кабинете, в сейфе… – А вы уверены, что они до сих пор там? – Утром, во всяком случае, были. Она вернулась в комнату. В письменном столе Светланы она нашла лишь тетради с записями лекций экономического колледжа, куда, по словам отчима, Света поступила в прошлом году по великому блату, да учебники по экономике. Просмотрев на книжной полке книги в красивых обложках, Наталия поняла, что Светлана до них даже не дотрагивалась, они были совсем новые. Разглядывая ее косметику, она отметила, что ее у нее гораздо меньше, чем у матери. И подобрана она была более системно, из чего можно было сделать вывод, что Светлана разбиралась в косметике лучше, не увлекаясь ею патологически, как мать. Косметика была для нее средством ухода, как ни странно, в основном за телом, ногами… И духи у нее были более изысканные, нежные… На стене над кроватью висел большой фотопортрет Светланы: белокожая шатенка с большими темными глазами и маленькими носом и ртом. Несколько кукольное личико, но в общем-то довольно милое. Наталия внимательно осмотрела комнату, пока не нашла наконец то, что искала. Отделение в шкафу для сумок. «Это летние сумки… Белые, розовая, светло-зеленая…» Вмарте с такими ходить еще рано. Но в сумках-то и могло остаться нечто… Однако в них, кроме конфет, денег, телефонных жетонов, носовых платков и губной помады, ничего не оказалось. Тогда она развернула одну конфету и от неожиданности тут же уронила ее, «Так вот какие конфеты любила девочка Света». Она разглядывала лежащий на ладони прямоугольничек из серебристой фольги: запечатанный презерватив. «Зачем он девственнице? На всякий случай?» Наталия развернула все конфеты и везде обнаружила презервативы. Один из них она спрятала в карман, чтобы показать Сапрыкину для возможной передачи на экспертизу. – Ну что, нашли что-нибудь интересное? «А что, если интимная жизнь Светланы никак не связана с ее убийством? Тогда зачем лишний раз чернить ее имя?» – Ничего… Только конфеты… прошлогодние… Ни тебе дневников, как у подростков, ничего… У нее были подруги? – Да, одна. Ее зовут Маша. Мария. Она живет прямо через стенку. Если хотите, я ее позову. – Хочу. – Это была хорошая новость: девушки, которые не ведут дневников, обычно выбирают себе в исповедники самых близких подруг. Бартоломей ушел, а она осталась одна. Позвонила еще раз по телефону Альбаца, но там снова не ответили. Затем позвонила Соне домой спросить, не пришел ли Игорь. Но он сам взял трубку: – Ты где? – Я выполняю важное задание. Приеду – расскажу. Если хочешь, прихвачу тебе по дороге пива. – Прихвати. Но главное, возвращайся скорее домой. – Все, целую. – Она растроганно улыбнулась и как-то особенно ласково положила трубку на место. Но Бартоломей не шел, и Наталия начала беспокоиться. «Что он там, заговорился? Уж не расчленили ли его соседи? Маша-людоедка, а что, звучит…» Она поставила замок на предохранитель и вышла из квартиры. Позвонила в соседнюю дверь, но ей никто не открыл. Тогда она взялась за ручку и вдруг почувствовала, как у нее по спине пробежал холодок. Ей было хорошо известно это чувство: страх, замешанный на присутствии смерти… Дверь поддалась, и Наталия поняла, что случилось что-то необратимое. А что может быть необратимее смерти? Она вернулась в квартиру Бартоломея, взяла сумку, достала из нее маленький пистолет и зарядила его. И уже более решительно вошла в соседнюю квартиру, темную и зловещую, с неясными бликами в дальней комнате… Она зажгла свет и чуть не закричала, увидев приближающуюся к ней высокую фигуру человека. Это был Бартоломей. – Господи, как вы меня напугали… Куда же вы делись? И почему у вас такое лицо? Что случилось? – Лампочка перегорела, – сказал он странным голосом. – Сначала горела, а потом, когда я вошел к ней в спальню, раздался маленький взрыв… Понимаете, Наташа, я, похоже, влип… Машу задушили. Она лежит в своей постели… Как я теперь докажу, что это сделал не я? – Ах вот вы о чем… Я не знаю, а вдруг вы и впрямь удушили свою соседку? Можно мне на нее взглянуть? Илья Владимирович смерил ее ледяным взглядом, как если бы она предала его. – Идите вперед, – сказала она сухо и достала пистолет. – Если хотите, чтобы я была вашей союзницей… Я помогу вам только при условии, если вы сейчас пойдете первым… Он вжал голову в плечи, повернулся и медленно побрел к спальне – единственному источнику света в квартире. Белокурая Маша лежала как-то неловко, боком на кровати с синяками на шее и какой-то блаженной улыбкой на лице. – Послушайте, почему вы решили, что ее удушили? – Я, конечно, не специалист, но после того, что случилось с моей женой и дочерью, я прочитал целый раздел в учебнике по судебной медицине… Я даже могу наизусть пересказать вам признаки удушения руками: «При сдавливании шеи правой рукой основные повреждения, иногда в виде отпечатков от 4 пальцев, располагаются на левой боковой поверхности…» – Прекратите. Лучше скажите: что вы здесь делали все это время? – Не знаю. Стоял и смотрел. Я не мог сдвинуться с места. Меня до сих пор тошнит… Наталия подошла к девушке, взяла ее руку и пощупала пульс: она была мертва. – Вы правы, ее удушили. К сожалению, это самый быстрый способ убийства… Я, признаться, тоже прочитала об асфиксии… Смерть наступает практически мгновенно, стоит лишь сдавить сонные артерии, верхнегортанный и блуждающий нервы. Никогда бы не подумала, что так просто можно убить человека… Маша, кстати, уже остыла. Если даже и вы ее удушили, то сделали это до моего прихода к вам… – Послушайте, что вы такое говорите… Почему вы ставите меня в идиотское положение? Почему я должен оправдываться перед вами? – Вы мне ничего не должны. Пока. Но, если хотите, чтобы вас не заподозрили, советую вам запастись железным алиби. И думайте скорее, потому что я просто обязана вызвать сюда милицию. Все-таки совершено убийство… – Но я же не знаю, когда оно было совершено… |