Онлайн книга «Томка. Тополиная, 13»
|
– Всё, Гитлер капут! – оборвал его Кеша. – Аркадьевича понесло по волнам памяти. Потом расскажешь, Баян! Держи вон тару! Саша раздал всем наполненные пластиковые стаканчики. Никто не отверг подношение. – Водка? – уточнил Максим. – Нет, минералка! Парень вздохнул. Когда все выпили и даже закусили, он все еще стоял и смотрел на дно своей тары. – Задаешься гамлетовским вопросом? – спросил дядя Петя. – Не мучайся, нет в нем ничего такого, над чем стоило бы думать. – Разве? – Конечно. Ты ее любишь? Максим не ответил. Очевидно, его смущало присутствие посторонних – Саши и особенно Иннокентия. С дядей Петей он уже давно подружился, а эти двое его настораживали. – Ты не парься, – сказал скромный Саша. – Если любишь, так и говори. Тут все свои, мы ж всё понимаем, не в первый раз женаты. – Ага, – кивнул Кеша, жуя большой кусок ветчины. Максима это не убедило, и он продолжал молчать и вертеть в руках стакан с водкой. – Что-то не так, браток? – спросил дядя Петя. Парень пожал плечами: – Да как тебе сказать… Пойдем покурим. Он не стал отдавать стакан, чтобы не обижать мужиков, но Петра все же отвел в сторонку. Они вышли на тротуар, направились за угол. – Что тебя смущает? – спросил Петр Аркадьевич, разминая папиросу. – Предки. – Ясно. – Ты их знаешь? Дядя Петя пожал плечами. – Понимаешь, старик, сейчас в таких домах все друг друга знают постольку-поскольку, плюс-минус и тому подобное. Ничего плохого про них тебе не скажу… но и хорошего не слышал. – То-то и оно, – вздохнул Максим. Он обернулся к мужикам, приветственно приподнял стаканчик с водкой и залпом его выпил. Закусывать не стал – занюхал букетом роз. Саша и Кеша зааплодировали. – Ее старики меня на дух не переносят. – Уверен? – На все сто. Они ей вообще запретили думать о шашнях, пока не закончит университет. «Шашнях»! Тьфу, блин… Повернулись на ее образовании, ничего больше не видят и не слышат. Всю жизнь пытались вырастить оранжерейный цветок и даже не понимают, что у них ни черта не получилось, что выросла живая и непосредственная девчонка… – Да я ж знаю твою Ольгу, Макс, можешь не рассказывать. Максим снова вздохнул. Как-то не очень монтировались его печальные вздохи с цветами и горлышком бутылки шампанского, торчащим из пакета. – Почему родители бывают такими кретинами? – бросил он, подняв взгляд в небо. – А, дядь Петь? У тебя дети есть? Петр Аркадьевич закончил теребить папиросу, сунул ее в зубы, примял, не спеша поджег спичку. Но не прикурил. – Есть. – И как они? Спичка погасла. Дядя Петя, так же не торопясь, вынул из коробка вторую, но зажигать не стал. – Доча, наверно, в порядке… Просто я о них ничего не знаю. Жена забрала их и уехала, когда им было… пять и три. Да, Машке было пять, а Витьку – три. Я их видел потом только один раз, когда Виктор лежал в гробу, а Машка ревела вместе с матерью рядом. – О господи, прости, Петь… – Да брось, Макс. У всех есть свои грустные истории, чего ж теперь – устраивать коллективный вой сирен гражданской обороны? Дядя Петя все же закурил. – Витеньку моего в драке порезали, когда ему двадцать стукнуло. Пил сильно, потом, кажется, колоться начал. Не уберегли парня… Марья замуж вышла, вроде даже внуки у меня есть, хотя точно сказать не могу, потому что меня для них как не было, так и нет. Я даже о похоронах-то сына случайно узнал от общих знакомых. Постоял в сторонке, горсть земли бросил и ушел. А зачем я им? Машка на меня даже не глянула. Пусть живут и пусть не переживают, не такое уж я украшение биографии. Максим предпочел промолчать. Они развернулись на углу и побрели назад. Увидев двери подъезда, в котором жила возлюбленная, парень снова напрягся. – Может, и мне не мешать? – Глупо. – Почему? – Потому что ты ее любишь. Любишь ведь? Максим кивнул. – Помнишь, что Иван Грозный по этому поводу сказал? – Не-а. – «Чего ж тебе надо, собака?!». Они рассмеялись, дядя Петя шлепнул его по затылку. – А насчет родителей не заморачивайся. Не надо потакать их комплексам. Слышал ведь, наверно, что предки отрываются на детях за все свои несбывшиеся мечты и невысказанные желания. Не позволяй им мстить дочери. Максим сунул под мышку букет и тихо поаплодировал. – Пять баллов, дядь Петь. Ты не философ, часом? – Физик-ядерщик! Вали уже к своей зазнобе! Они остановились у подъезда. Максим снова вздохнул, но уже с заметным облегчением. Старый грешник в камуфляжной куртке и тельняшке вытянул гной из занозы. Хотя ничего гениального, по сути, не сказал. – Удачи, браток! – бросил напоследок дядя Петя. – Пасиб! – На свадьбу пригласишь? – Свидетелем будешь. – Договорились. Максим махнул рукой и пошел к двери. Петр Аркадьевич не торопился возвращаться к мужикам и их зимним шинам, докуривал замученную папиросу и наблюдал, как Макс набирает номер квартиры на панели домофона. У парня вспотели подмышки, ладони, похолодела спина, желудок ввалился в кишечник, а с губ непрерывно слетали какие-то тарабарские заклинания. С родителями любимой он сталкивался дважды. Оба раза крайне неудачно. Первый раз отец застал его на собственной кухне, жующего бутерброд со здоровенным куском мяса – очень дорогого мяса, которое он, папаша, позволял себе кушать исключительно по утрам и не более чем миниатюрными ресторанными порциями. – Папа, познакомься, это Максим… мой друг, – представила его покрасневшая Оля. Максим пытался привстать и кивнуть, но поскольку еще не закончил предыдущее действие – не прожевал кусок – то получилось, прямо скажем, не фонтан. А если учесть, что папаша в этот момент был похож на директора колбасного цеха, поймавшего здоровенную крысу, то парень едва не подавился. – Польщен, – все-таки выдавил отец, слегка коснулся пальцами протянутой руки Макса и убрался в свой кабинет. С тех пор у них, собственно, и не пошло. Второй раз уже оба родителя застукали его в прихожей – страшно подумать! – при страстном прощальном поцелуе. Он целовал Ольгу прямо взасос, запрокинув голову и тиская попку! О, этого уже не могла перенести сердобольная мамаша. Бог знает, что она подумала – наверно, что молодые люди не должны касаться поп своих возлюбленных без разрешения заведующей загсом – но голоса ее в тот вечер Максим так и не услышал. Зато видел глаза. И сразу понял, что нормальной тещи ему не видать. |