Онлайн книга «Вилла "Аркадия"»
|
И три раза в неделю Лотти будет обреченно спускаться с холма, пересекать муниципальный парк, готовясь целый день втискивать восьмой размер в туфли седьмого размера, и думать при этом, как долго ей удастся терпеть эту боль и тоску. Джо ни разу не пришел. Ей понадобилось почти десять дней, чтобы это заметить. * * * Дамы решили написать письмо. Приглашение. Можно заставить людей делать то, что ты хочешь, и без конфронтации, сказала миссис Холден. А она была великим мастером избегать конфронтации. Дамы салона написали вежливое письмо миссис Джулиан Арманд, приглашая ее присоединиться к их собранию, отведать легких закусок и познакомиться с местным обществом. Они с удовольствием примут в свои ряды ревностную поклонницу искусства. Обитатели виллы «Аркадия» традиционно принимали участие в общественной и культурной жизни города. Последнее заявление не совсем соответствовало истине, но, как заметила миссис Чилтон, любая достойная женщина сочтет своим долгом прийти. – Хорошо изложено, – кивнула миссис Колкухоун. – Своего можно добиться разными способами, – изрекла миссис Чилтон. * * * Лотти решила навестить Джо и уже собиралась уходить, когда ее поймала миссис Холден. Прошло слишком много времени с их последней встречи, и, запертая в своей собственной боли, она решила, что любое постороннее дело, пусть даже это будет встреча с Джо и его нескончаемые заверения в преданности, отвлечет ее. Возможно, сейчас в ней появилось чуть больше сочувствия к нему. Как-никак она сама неожиданно познала боль неразделенной любви. – Лотти, это ты? Девушка замерла в коридоре, подавив вздох. Меньше всего ей хотелось сейчас предстать перед взорами дам салона. Ей было ненавистно читать на их лицах жалостливое понимание, молчаливое сочувственное признание шаткости ее положения в доме Холденов. Миссис Холден последнее время часто повторяла, что ей, наверное, захочется в скором времени обрести нечто более постоянное. Возможно, устроиться в хорошем универсальном магазине. В Колчестере, например, есть один такой. – Да, миссис Холден. – Зайди на секунду, дорогая. Хочу попросить тебя об одолжении. Лотти медленно вошла в гостиную, слабо и неискренне улыбнулась, глядя на лица, смотревшие на нее с ожиданием. В комнате, натопленной неестественно жарко новым газовым камином, пахло слегка залежалой пудрой и духами «Коти». – Я собиралась в город, – сказала девушка. – Да, дорогая. Но я хотела, чтобы ты просто доставила письмо по дороге. Так вот в чем дело. Она испытала облегчение и повернулась, чтобы уйти. – В дом актрисы. Ты знаешь, где это. Лотти обернулась: – На виллу «Аркадия»? – Да, дорогая. Это приглашение. – Но вы сами говорили, что нам нельзя туда ходить. Вы говорили, что там полно… – Она умолкла, пытаясь вспомнить точные слова миссис Холден. – Да-да, я прекрасно помню, что говорила. Но все меняется. И мы решили воззвать к здравомыслию миссис Арманд. – Хорошо, – сказала Лотти, беря протянутый конверт. – До свидания. – Нельзя же отпускать ее одну. – Это сказала Дейрдре Колкухоун. Сьюзен Холден оглядела гостиную. Наступила короткая пауза, пока дамы переглядывались. – Да, она не должна идти одна. – Видимо, она права, дорогая. После… всего. Пусть ее кто-нибудь проводит. – Уверена, со мной все будет в порядке, – не без доли раздражения в голосе возразила Лотти. – Да, дорогая. Но ты должна согласиться, что в некоторых вещах взрослые разбираются лучше. Где сейчас Селия, Сьюзен? – Делает укладку, – ответила миссис Холден. Вид у нее был взволнованный. – Потом она собиралась взглянуть на кое-какие издания для невест. К таким вещам лучше быть готовой… – Она не может идти одна, – настаивала миссис Колкухоун. – В доме Гай, – осмелилась заметить миссис Холден. – В таком случае отошлите юношу с ней. Так будет безопаснее. – Миссис Чилтон осталась довольна таким исходом. – Гай? – Лотти запнулась и покраснела. – Он в кабинете, – сообщила миссис Холден. – Сходи за ним, дорогая. Чем раньше вы отправитесь, тем быстрее вернетесь домой. Кроме того, Гаю не помешает прогуляться, а то он просидел в четырех стенах все утро, занимаясь с Фредди. Мальчик очень терпелив, – пояснила она. – Н-но я и сама справлюсь. – Ну почему ты такая необщительная? – укорила ее миссис Холден. – Нет, серьезно, мне приходится чуть ли не вытаскивать ее из комнаты. Она больше не видится со своим другом Джо, и бедняжке Селии никак не удается ее чем-нибудь завлечь… Ну же, Лотти. Попытайся проявить хоть чуть-чуть вежливости. – И миссис Холден сама отправилась на поиски Гая. – Как дела на работе, дорогая? Справляешься? Миссис Чилтон пришлось повторить вопрос. – Отлично, – ответила Лотти, понимая, что если не поддержит разговор, то даст им еще одно доказательство своей нелюдимости. – Я обязательно должна к вам зайти за зимними сапогами. Они мне крайне необходимы. Какие-нибудь хорошие уже поступили, Лотти? С флисовой подкладкой? О боже! Сейчас он войдет в комнату! И ей придется с ним заговорить! – Лотти! – Кажется, мы все еще торгуем сандалиями, – прошептала она. Миссис Чилтон вопросительно изогнула бровь, глядя на миссис Ансти. – Тогда я зайду в конце недели. Ей удалось покинуть комнату, не глядя на него. Коротко кивнув на его «привет», она уставилась в пол и потому не заметила возмущенные взгляды, которыми обменялись дамы. Но сейчас, когда они вышли из дому и быстро зашагали по дороге, Лотти оказалась перед трудным выбором: с одной стороны, ею овладело отчаянное желание убежать, а с другой – совсем не хотелось, чтобы он счел ее невежественной и грубой. Засунув руки в карманы, опустив лицо из-за встречного ветра, Лотти сосредоточилась на том, чтобы через равные промежутки делать вдох и выдох. Ни о чем другом она думать не могла. Скоро он уедет, твердила она про себя, словно заклинание. И тогда все войдет в нормальное русло. – Лотти! Эй, Лотти, давай помедленнее… Лотти так углубилась в свои мысли, что не сразу его услышала. Она остановилась и обернулась, надеясь, что ветер, терзавший ее волосы, объяснит румянец, быстро разливавшийся по лицу. Гай протянул руку, словно пытаясь задержать свою спутницу. – Мы разве куда-то торопимся? В его голосе слышался легкий акцент – как будто жаркие томные страны его юности стерли в речи все углы. Он двигался плавно, радуясь самому движению, и, казалось, для него не существовало никаких преград. |