Книга Эхо во тьме, страница 119 – Франсин Риверс

Да и не хотел.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она, глядя на окровавленную перевязь у него на боку.

— Я не умру.

— Я испугалась за тебя. — Юлия слегка покачнулась, прикоснувшись истонченной белой рукой к груди. — Хочешь, я посижу с тобой немного?

Марк откинулся на диване.

— Проводи ее к себе, — сказал он Юлию, не удостоив ответом ее боязливое предложение. Юлий подошел к ней. Марк обратился к нему достаточно громко, чтобы Юлия могла слышать, и она не стала сопротивляться, когда Юлий увел ее из комнаты.

Стиснув зубы, Марк стал бороться с пробудившейся в нем жалостью к сестре, и ему стало совестно, что он так грубо выпроводил ее сейчас. Она выглядела такой изможденной и тощей, что, казалось, всякий раз, как он ее видит, она худеет все больше. Когда-то он восхищался ее красотой. Что же она чувствует теперь, когда смотрит на себя в зеркало и видит свою худобу и бледность? Раньше она даже подумать не могла о том, чтобы выйти из своей комнаты или принять гостей, не одевшись и не причесав волосы. А сегодня она просто встала с постели и, несмотря на свою болезнь, пошла, чтобы узнать, что с ним.

Вернулся Юлий. Он не сказал о Юлии ни слова. Марк хотел было спросить его, но тут же вздрогнул, когда раб снял повязку с раны.

— Рана все кровоточит, мой господин.

— Промой еще раз вином и перевяжи. Если уж мне суждено умереть, я умру, — мрачно сказал Марк.

— Выпей вина, мой господин, — хмуро сказал Юлий, протягивая Марку полный кубок. Как только Марк приподнялся, рана опять стала кровоточить. Он снова лег, и Юлий окунул платок в красное вино. Марк весь напрягся, когда раб промыл ему рану, а потом перевязал. Потом он дал Марку еще один кубок вина, заметив, что его глаза стали мрачными и туманными.

— Не беспокойся так, Юлий, — устало сказал Марк. — Какая бы жидкость ни вылилась, ты влил ее обратно. — Его тело обмякло, и он закрыл глаза. Юлий стал всматриваться в лицо Марка, не понимая, что на него так подействовало — потеря крови или большое количество выпитого вина.

В это время в покои вошла Хадасса. Юлий поспешил к ней и взял у нее небольшой узел, который она принесла.

— Рана по-прежнему кровоточит, госпожа Азарь.

— Принеси жаровню, — велела Хадасса, взяв у него снова свой узел и подходя к постели. Склонившись, она дотронулась до плеча Марка. Он не очнулся. Прикоснувшись трепещущей рукой к его груди, Хадасса почувствовала медленное и сильное биение его сердца.

Раскрыв свой узел, она достала оттуда небольшие пакеты с травами и прижигание. Последнее она опустила в раскаленные угли жаровни.

— Надо будет прижечь рану и приложить эти травы, — сказала она Юлию. — Тебе надо будет покрепче держать его.

Взяв прижигание из огня, она поднесла горячий металл к ране и прижгла ее края. Марк вздрогнул, приподнялся, но тут же снова упал на диван. От запаха паленой плоти Хадассу затошнило, но она снова нагрела прижигание и сделала все до конца.

— Мне нужен небольшой сосуд, — сказала она, и Юлий дал ей то, что она просила. Она смешала травы с солью и сделала припарку, которую приложила к ране. Сев на край постели Марка, она осторожно провела рукой по его лицу. — Я побуду с ним, — сказала она.

— Госпожа Юлия приходила сюда, чтобы повидать его. Господин Марк велел мне увести ее к себе.

— Он говорил с ней?

— Нет, моя госпожа.

Хадасса сидела, задумавшись. Снова приложив руку к груди Марка, она почувствовала ровное и сильное биение сердца.

— Посмотри, Юлий, спит она или нет. Если не спит, приведи ее сюда, и пусть она посмотрит, как ее брат спит. Это ее успокоит.

— Да, моя госпожа.

Спустя какое-то время Юлия вошла, опираясь на руку Юлия. Хадасса встала с постели Марка. Взяв Юлию за руку, она кивком головы предложила ей сесть там, где только что сидела сама. Юлия взяла брата за руку.

— Он такой бледный.

— Потерял много крови.

— С ним все будет в порядке?

— Думаю, да, моя госпожа, — сказала Хадасса, потом ободряющим тоном добавила: — Жизненно важные органы не задеты. Рану мы обработали. Припарка должна защитить его от инфекции.

— Он не хотел меня видеть, — сказала Юлия, положив на руку Марка свою ладонь, которая на фоне его большой, сильной и загорелой выглядела особенно худой и бледной. — Он приказал Юлию отвести меня обратно к себе.

Хадасса села рядом с ней и обняла ее одной рукой за плечи. Другой рукой она убрала нечесаные волосы с лица Юлии.

Юлия наклонилась к ней и закрыла глаза, чувствуя, как ей спокойно и уютно.

— Я испугалась, что ты оставила меня, Азарь.

— Об этом не нужно беспокоиться, моя госпожа.

— Умом я это знаю, а вот сердцем… — Юлия вздохнула, борясь со все возрастающей слабостью. Даже такое крохотное усилие ей теперь давалось с трудом. — Я так рада, что ты здесь, с нами.

Хадасса чувствовала, что Юлия вся дрожит.

— Тебе нужно отдохнуть, моя госпожа. Твой брат через несколько дней поправится. — Хадасса наклонилась, чтобы помочь Юлии встать.

— Не надо, мне поможет Юлий. Останься с ним. Пожалуйста. Я знаю, что с ним все будет хорошо, если ты будешь рядом.

Хадасса прикоснулась к ее щеке.

— Ты думаешь о других, а не о себе.

Юлия криво усмехнулась.

— В самом деле? Может, это просто моя последняя надежда примириться с ним? — Сказав это, она оперлась на руку Юлия и вышла.

Хадасса просидела с Марком всю ночь. Однажды он очнулся и рассеянно уставился на нее. Нахмурившись, он стал что-то бормотать. Она встала и склонилась над ним. «Что, мой господин?» — сказала она ему и приложила руку к его лбу. Лоб был холодный.

Марк ухватился за ее покрывало и слабо дернул. Ее сердце учащенно забилось. Быстро выпрямившись, она осторожно разжала его пальцы и снова села, вся дрожа.

Он опять зашевелился, расслабляясь и погружаясь обратно в сон, а она смотрела на него, не отрываясь. Он был красив и крепко сложен. Она подумала, что готова хоть всю жизнь вот так сидеть и смотреть на него. На глаза у нее навернулись слезы, и Хадасса отвернулась. Она молилась о том, чтобы та страсть, которую она к нему испытывала, превратилась в настоящую любовь. Вспомнив, как Марк когда-то ее целовал, она почувствовала, как ее пульс забился чаще. Она молилась о том, чтобы Бог стер это из ее памяти. Но чувства продолжали жить в ней. Марк снова зашевелился, очевидно, от боли. Она взяла его за руку. От ее прикосновения он успокоился.

— Зачем, Господи? Зачем Ты это делаешь со мной? — прошептала она в отчаянии. Никакого ответа она не услышала.

* * *

Когда солнце осветило стены балкона, Марк проснулся. Чувствуя слабость и еще не понимая спросонья, что с ним происходит, он повернул голову и увидел Азарь, сидящую рядом с его постелью. Он слегка приподнялся, оглядел себя и только теперь вспомнил приступ, который случился с ним ночью. Хадасса подняла голову.