Книга Эхо во тьме, страница 9 – Франсин Риверс

— Как бы Хадасса поступила на твоем месте?

Марк закрыл глаза.

— Если бы в свое время она поступила иначе, она была бы сейчас жива.

— Если бы она поступила иначе, ты бы никогда не полюбил ее так, как любишь сейчас, всем своим сердцем, душой, умом. — Так сама Хадасса любила Бога, но Марк не мог понять, что Хадасса поступала так, как ей велел живущий в ней Дух.

Видя мучения Марка, Феба переживала за него. Поднявшись, она подошла к сыну.

Неужели твоим памятником Хадассе станет беспощадная ненависть к собственной сестре?

— Оставь это, мама, — сказал он с болью в голосе.

— Как я могу это оставить? — с горечью возразила Феба. — Ты мой сын, и что бы Юлия ни сделала, она все равно моя дочь. И я люблю вас обоих. Я люблю Хадассу.

— Хадасса умерла, мама. — Марк посмотрел ей в глаза. — Разве она умерла от того, что совершила какое-то преступление? Нет! Ее убили из-за мелочной ревности одной распутницы.

Феба положила руку ему на плечо.

— Для меня Хадасса жива. Как и для тебя.

— Жива, — безрадостно повторил Марк. — Как я могу утверждать это? Разве она сейчас здесь, с нами? — Он отошел от матери и сел на скамью, на которой Хадасса часто сидела в вечерней тишине. Прислонившись спиной к стене, Марк выглядел совершенно опустошенным.

Мать подошла, села рядом и взяла его за руку.

— Ты помнишь, что Хадасса сказала твоему отцу перед его смертью?

— Он взял мою руку и положил ее на руку Хадассы. Она была моей. — Марк прекрасно помнил выражение ее глаз, когда в тот момент их руки соединились. Разве отец знал тогда, в какой она опасности? Разве он сказал Марку, что ему нужно защищать ее? Нужно было сразу забрать ее от Юлии, а не ждать, когда Юлия сама решит ее отпустить. Юлия тогда ожидала ребенка, ее возлюбленный покинул ее. Марк жалел сестру, и он не понимал, какая опасность нависла над Хадассой. Если бы он поступил мудрее, Хадасса была бы жива. И сейчас была бы его женой.

— Марк, Хадасса сказала твоему отцу, что если он поверит в Бога и примет Божью благодать, то будет с Господом в раю. Она сказала нам, что всякий, кто верит в Иисуса, не погибнет, но будет иметь вечную жизнь.

Марк убрал свою руку.

— Всего лишь слова утешения для умирающего человека, который считал свою жизнь бессмысленной, мама. Нет никакой жизни после смерти. Только прах и тьма. Все, что у нас есть, существует только в нашей жизни. Сейчас. Единственная вечная жизнь, которую человек может обрести, существует в сердце другого человека. Хадасса жива и будет жить ровно столько, сколько буду жить я. Она жива во мне. — В его глазах отразилась бесконечная горечь. — И поскольку я любил ее, я никогда не забуду, как она погибла и кто отправил ее на смерть.

— А поймешь ли ты когда-нибудь, почему она погибла? — спросила Феба, и ее глаза снова наполнились слезами.

— Я знаю, почему. Ее убили из ревности и злобы. Рядом с ее чистотой была видна вся нечистота Юлии. — Марк сцепил руки, чувствуя, как в нем все закипает. Он не хотел изливать свои эмоции на собственную мать. Она же не виновата в том, что родила ядовитую змею. Но зачем она сейчас говорит ему все это, когда ему и без того больно?

— Иногда мне так хочется все забыть, — сказал Марк, опустив голову на руки и потирая лоб, будто воспоминания причиняли ему чисто физическую боль. — Однажды она мне сказала, что она слышит голос Бога в дуновении ветра, но я ничего не слышу, кроме слабого эха ее голоса.

— Так прислушайся к нему.

— Не могу! Это невыносимо!

— Наверное, тебе сейчас прежде всего надо обратиться к ее Богу, и тогда ты обретешь тот покой, о котором говорила Хадасса.

Марк резко поднял голову и рассмеялся.

— Обратиться к ее Богу?

— Но ведь именно вера в Бога сделала Хадассу такой, какой она была, Марк. Ты это прекрасно знаешь.

Он встал и отошел от нее.

— Где был Этот Всемогущий Бог, когда она шла навстречу львам? Если Он и существует, значит, Он трус, потому что Он предал ее!

— Если ты действительно так считаешь, тебе надо выяснить, почему это случилось.

— И как это сделать, мама? Расспросить об этом священников того храма, которого больше нет? Тит уничтожил Иерусалим. Иудея лежит в развалинах.

— Ты должен обратиться с этими вопросами к ее Богу.

Марк нахмурился и пристально посмотрел на мать.

— Надеюсь, ты сама не поверила в этого проклятого Иисуса. Я уже говорил тебе, чем для Него все кончилось. Он был обыкновенным плотником, Который выступил против иудеев. Те схватили Его и распяли.

— Ты любил Хадассу.

— Я по-прежнему люблю ее.

— Тогда неужели ты не хочешь найти ответы на все эти вопросы, хотя бы ради нее? Что было для нее дороже самой жизни? Тебе нужно обратиться к ее Богу и спросить Его, ради чего она умерла. Только Он может дать тебе те ответы, в которых ты нуждаешься.

Губы Марка скривились в ироничной улыбке.

— И как мне обратиться к этому невидимому Богу?

— Так же как это делала Хадасса. Молиться.

Марк снова испытал прилив скорби, на смену которому пришли горечь и гнев.

— Ну скажи мне, мама, что хорошего дали Хадассе ее молитвы?

По выражению лица матери он понял, что глубоко обидел ее. Он заставил себя расслабиться и начал рассуждать спокойнее:

— Мама, я понимаю, что ты пытаешься утешить меня, но это напрасный труд. Разве ты не понимаешь? Может быть, время что-то и вылечит. Я не знаю. Но никакой Бог ничего хорошего мне не даст. — Марк повернул к ней голову, и его голос снова стал гневным. — Когда я был маленьким, я помню, ты постоянно приносила жертвы твоим домашним богам. И что, спасло это других детей от лихорадки? Сохранило жизнь отцу? Слышала ли ты когда-нибудь хоть какой-то голос в шуме ветра? — Гнев в нем утих, сменившись бесконечной пустотой. — Нет никаких богов.

— Значит, все, что говорила Хадасса, — ложь.

Марк вздрогнул.

— Нет. Она была убеждена в истинности каждого сказанного ею слова.

— Значит, она верила в ложь, Марк? И умерла ни за что? — Феба увидела, как Марк сжал руки в кулаки, и поняла, что ее вопросы оказались для него болезненными. Но лучше боль сейчас, чем вечная смерть.

Она встала, снова подошла к Марку и нежно прикоснулась рукой к его щеке.

— Марк, если ты действительно убежден, что Бог Хадассы бросил ее, спроси Его, зачем Он так поступил с тем человеком, который был верен Ему до конца.

— И какое это теперь имеет значение?

— Огромное. Гораздо большее, чем ты можешь себе сейчас представить. Иначе как еще ты сможешь обрести покой, после того что произошло?