Онлайн книга «Морской змей»
|
– GIGN? – в лоб спросила Джемма. – Или Commando HUBERT? – GIGN, разумеется, – ответил он с легкой усмешкой. – Ведь я аквалангист, а не глубоководный водолаз. – Не боевой пловец, а легкий водолаз-интервент, как пишут о вас в прессе. – Ну, курс подготовки легких водолазов GIGN мало чем отличается от курса подготовки боевых пловцов ВМФ. – Ты бывал там? – спросила с интересом Лиза. – На базе Commando HUBERT в Сан-Мандри? – А как же. Три месяца в Школе подводного плавания Национальной жандармерии в Антибе, потом еще четыре в Школе боевых пловцов Национального флота в Сан-Мандри. – Венсан снова усмехнулся, только более жестко. – Так герой становится супергероем. И в один прекрасный день его умение, возможно, пригодится кому-то из генералов. – Какой цинизм! – воскликнула Джемма. – А простые люди? Те, что становятся заложниками в мирное время? – Да, заложники... которым иногда удается помочь. – По лицу его пробежала тень, но в целом выражение не изменилось. – Только это и спасает от безумия, когда оно уже у твоих дверей. – Он постучал указательным пальцем по виску. – Только это. – Почему ты оставил службу? Услышав вопрос, Лиза подумала: слишком рано. Он не ответит. Он ответил, но с равным успехом мог бы и промолчать. – Так сложилось. – Та девушка с перерезанным горлом? – Почти. – Почти, но не совсем? – Не совсем. – Или совсем «не»?.. На этот раз ответа не последовало. Лучше бы она спросила, КАК ДАВНО он оставил службу. Лиза не совсем четко представляла, какое это имеет значение, но отчего-то ей хотелось знать, и, набравшись храбрости, она спросила об этом сама. – Семь месяцев, – ответил Венсан и прикинул в уме. – Да... семь месяцев назад. О чем еще можно было поговорить? Никто не знал, поэтому следующие полчаса протекли в безмолвии. Вспомнив про вино, Венсан достал из холодильника одну из бутылок, обтер полотенцем (она мгновенно запотела от жары), разлил по бокалам. Джемма и Лиза молчали, держа свои бокалы за стеклянные ножки. У обеих глаза были на мокром месте. – Итак, – промолвил Венсан с невеселой улыбкой, – что же нам отметить на этот раз? Конец невинности? В тишине все трое подняли бокалы и выпили, испытывая странное облегчение при мысли, что все маски сорваны и больше не нужно опасаться, что люди, разделяющие с тобой стол и кров, сочтут тебя лучшим, чем ты есть на самом деле. В двенадцатом часу ночи они снова сидели на веранде, попивая «Метаксу», покуривая «Gaulois Bleu», разговаривая о том, о сем... совсем как раньше. Венсан наконец расслабился, и ему уже можно было задавать вопросы. Некоторые из них он, конечно, игнорировал с присущей ему очаровательной бесцеремонностью, объясняя это нежеланием montrer ses plaies [68] , но на некоторые отвечал – пусть не очень охотно, но честно. – И все же из-за чего ты оставил службу? Несносная Джемма опять коснулась больного. Он долго молчал. – Неудачная операция. Один из моих пловцов не вышел на поверхность. Я был командиром отряда. Моя вина. – Ты командовал отрядом из пятнадцати человек? – Джемма уважительно посмотрела на него. – Ну и ну! А мы-то, дуры, разглядывали твою задницу на пляже... лейтенант Торанс. – Капитан, – поправил он скромно. Джемма чуть не свалилась со стула. – Ох... прошу прощения, сэр. – Но почему ты решил, что должен уйти? – подала голос Лиза. – Ведь если это была боевая операция, кто угодно мог... Он покачал головой: – Ты не понимаешь. За тридцать лет борьбы с терроризмом GIGN потеряла всего десять бойцов. И один из них – мой. – Тебе предъявили официальное обвинение? – Обвинение? О нет. Наоборот, меня дружно заверяли, что в этой непростой ситуации я сделал все от меня зависящее. Со мной беседовали аж целых три психолога. Но у меня как раз заканчивался очередной контракт... – И ты решил нести свой крест в одиночку. – Да. Еще глоточек «Метаксы». Еще крупица правды, процеженная сквозь кровавый пот воспоминаний. – А та блондинка с перерезанным горлом в твоей постели? Из-за которой ты чуть не угодил за решетку. Которая стала причиной твоей фобии. Это было или не было? – Было, но очень давно. Примерно тогда же, когда случилось твое изнасилование. Мне едва исполнилось девятнадцать. И причина моей фобии не в этом. – В чем же? – Я расскажу, но не сейчас. Позже. – Как же с этой самой фобией тебя зачислили в GIGN? – подумав, спросила Лиза. – А я никому о ней не рассказывал. – И никто не вывел тебя на чистую воду? Ни один психолог? Впрочем, твой отец... хм... понятно. – Отец? – Венсан неприязненно поежился в кресле. – Мы никогда с ним не ладили. Он не верил, что из меня выйдет что-нибудь путное. Мальчишка, который только и знал, что бегать на танцы по выходным да щупать девчонок на заднем сиденье автомобиля... – На танцы? – переспросила Джемма. И быстро взглянула на Лизу. Они обменялись улыбками. – Даже через несколько лет, когда я, уже далеко не мальчик, объявил о своем решении вступить в GIGN, он был решительно против. И сделал все, чтобы этому помешать. Сломать меня, загасить. Заставить сойти с дистанции. Мать и сестра тоже были не в восторге от моей идеи. Мама, как обычно, беспокоилась о моем здоровье. Франсуаза просто терпеть не могла людей в форме. Когда мне случалось оказываться дома, со мной почти не разговаривали. Быть может, это прозвучит странно, но я был очень одинок в то время. При других обстоятельствах я мог бы даже впасть в депрессию – правда, правда! – но, к счастью, в Учебном центре нас гоняли так, что времени на дурные мысли уже не оставалось. – А потом, после окончания спецкурса? Быстро ты до–служился до капитана? – Довольно быстро. – И где же ты совершал свои подвиги? В каких точках земного шара? – В самых разных. – А кошмары тебя не мучают? Сейчас, после всего. Венсан глубоко вздохнул. Смиренно-обреченно, как монах, которому случилось задуматься о превратностях семейной жизни. – Кошмары, бессонница... Все, кто воевал на Балканах, или на Ближнем Востоке, или на Кавказе, могут рассказать об этом побольше меня. Я же, собственно, не воевал, а выполнял спецзадания. Нас забрасывали туда, где требовалось немедленное вмешательство. Так что это была скорее работа. Работа, а не война. |