Онлайн книга «Не совсем мой, не совсем твоя»
|
Без четверти шесть Ник вышел из транса. И это был уже совершенно другой человек. С затаенным ужасом Ксения следила за тем, как он подходит к зеркалу, смотрит на себя с циничной улыбкой, а в глубине сощуренных глаз вспыхивает холодное пламя. О чем он предупреждает себя, стоя перед зеркалом в своей темно-синей рубахе в полоску и, кажется, даже не думая о том, чтобы накинуть куртку? О том, что бежавшего с поля боя ждет расстрел? Что побежденный должен сделать себе харакири? Неторопливым движением он снимает с запястья часы. Расстегивает золотую цепочку. Ксения закрывает глаза, чтобы не видеть… не видеть этих приготовлений. О боже! Если бы можно было посадить его под замок и никуда не пускать! – Ник… – Она пробует сглотнуть, но рот пересох. – Это вовсе ни к чему, правда… Его ровные брови угрожающе сходятся на переносице. Медленно он поворачивается, прикладывает палец к губам, кивает на прощание и… уходит. Уходит, не сказав ни слова. Кусая ногти, Ксения еще некоторое время топчется под дверью, прислушиваясь к лязгу лифта, стуку захлопнувшейся за кем-то двери, чьим-то голосам этажом ниже… Полежи на кровати. Посмотри телевизор. Или позвони Светке, наконец. Но ничего этого ей не хочется. Как назло, все окна выходят на парадный подъезд. Сбегать, что ли, к соседям? Но это будет уже полнейшая психушка. Одеться и выйти на улицу? Ага… мало тебе одного синяка… Чтобы хоть чем-то заняться, она позвонила Ольге. Так и так ее следовало предупредить. – Извини, подруга, но, кажется, завтра я снова не выйду на работу. Мой бывший поставил мне синяк под глазом. – Твою мать! – с выражением сказала Ольга. – Он что, совсем охренел? – Похоже на то. – А ты? Надеюсь, вправила ему мозги? – Оль, – сказала Ксения, – ты вообще-то его видела? – Ну, видела пару раз. – По-твоему, я могу справиться с таким мастодонтом? Да мы когда в постель ложились, я каждый раз думала, что уже не встану. Ольга хмыкнула: – Этот твой теперешний, кажется, не намного мельче. Сколько в нем? Метр восемьдесят пять? – Вроде того. – Ну а я что говорю? Хрен редьки не слаще. – Слаще, слаще! Тонкие косточки, легкое дыхание… волосы, щекочущие ее запрокинутое лицо… – Эх, Ксенька, – вздохнула завистливо Ольга, – везет тебе на высоких мужиков! Не то что мне… сплошные доходяги… – Так выйдешь завтра вместо меня? – спросила Ксения. У нее возникло ощущение, что они съезжают с темы. – А я постараюсь побыстрее привести себя в порядок. – Базара нет. Звони, как поправишься. И это… не бери в голову. Он того не стоит. Время, кажется, остановилось. Почесывая толстые щеки развалившейся на подушке Матильды и слушая ее рокочущее «мр-р-р», она закрывает глаза и снова видит величественный фасад церкви Сен-Жермен-л’Оксерруа, в XIV веке служившей королевской капеллой в Лувре. Церковь стоит на месте древнего языческого святилища эпохи Меровингов, и Ник с затаенной скорбью рассказывает ей историю этой династии – последней в Европе династии царей-жрецов. – Своей сестре ты тоже рассказывал об этом? О длинноволосых королях, наделенных даром предвидения, которые понимали язык животных и могли исцелять наложением рук… о предательстве римско-католической церкви, об уцелевшей младшей ветви Меровингов… – Рассказывал, когда ей этого хотелось. Но последние четыре месяца мы не очень много говорили. Мы старались освоить иные формы общения. Те, которые дали бы нам возможность поддерживать связь и в дальнейшем – после ее перехода. Совершить переход… так же говорил о смерти Роберт Монро. – Она была не совсем обычной девушкой, твоя сестра, не так ли? – Да, – подтверждает он коротким кивком, глядя поверх ее головы. – Не совсем. Тетрадь в коричневом переплете лежит под подушкой. Ты не один. Я чувствую тебя. Держись – ведь ты всегда так близко к краю! Упорствуя, безумствуя, скорбя, Иду след в след. Предвижу, предрекаю. Не гостья, не подруга, не жена, Вне всяких узаконенных понятий — Я здесь. И к крестовинам всех распятий Я заодно с тобой пригвождена. И день за днем, всему наперекор, Не веря ни в приветы, ни в прощанья, На языке великого молчанья Ведем мы бесконечный разговор. Не совсем обычная девочка. Не совсем обычная ситуация. Ей требуется дорогостоящее лечение – брат везет ее в Цюрих. Она мечтает о Париже – брат везет ее в Париж. Он по уши в долгах, тем не менее бросает все, в том числе работу, и четыре месяца своей жизни посвящает тому, чтобы под руководством лучших европейских специалистов обучить ее искусству умирания. И даже сейчас, по прошествии времени, часто, сам того не замечая, говорит о ней так, будто она все еще жива. …в любой погребальной практике присутствует предположение, что смерть не конец, а переход к другому состоянию. В своем исследовании малайской погребальной системы Роберт Херц показывает, что смерть воспринимается не как мгновенное окончательное событие, а как одна из фаз постепенного развития. Малайцы и другие народы считают смерть процессом, начинающимся с первых дней жизни, и эти взгляды находят отражение в их действиях. Момент, который мы называем смертью, для них не более чем промежуточное состояние, знак, что телом следует должным образом распорядиться. [9] Было ли это свойственно им всегда, или этому их научили в группе доктора Маргарет Келлер? Я – звездный твой двойник. И только мне С тобою вместе плавиться в огне Разверзшегося между нами ада. Для нас обоих трубы протрубят… Не бойся. Не препятствуй. Не досадуй. Пойми, поверь – я чувствую тебя. Грохнувший на площадке лифт заставил ее подскочить и покрыться холодным потом. Матильда зашипела. Топот и шарканье ног, приглушенные голоса, звуки борьбы… Ник спасается бегством, а Игорь его преследует? Игорь спасается бегством, а Ник стремится во что бы то ни стало добить ненавистного соперника? В любом случае соседи имеют полное право потребовать объяснений. – Господи, дай мне пережить этот день, – пробормотала Ксения, устремляясь в прихожую. Матильда была уже там, с раздутым хвостом и торчком стоящими ушами. Дверь содрогнулась от удара. Кого-то приложили от души. С той стороны донесся тяжкий стон… Насмерть перепуганная Ксения трясущейся рукой повернула ключ в замке и едва успела отскочить в сторону. Дон Ильдефонсо рухнул, как обвалившийся кафедральный собор… [10] Именно эта фраза промелькнула в ее сознании, готовом капитулировать перед абсурдом происходящего. Именно так Игорь обрушился на пол к ее ногам, в то время как его противник, на деле оказавшийся далеко не таким хрупким, как она по своей наивности полагала, все пинал его, стоящего на четвереньках, пинал и никак не мог остановиться. |