Онлайн книга «Замуж не напасть»
Волосы у неё выбелены солнцем, а глаза светло-карие, с искорками… На рисунке уже нет того, как девчонка азартно подпрыгивает на месте и неумело свистит. Сегодня воскресенье, и Евгения решает повалятся в кровати. Конечно, надолго её не хватит. Привычка рано вставать так укоренилась в её сознании, что всякое послабление отражается на ней не лучшим образом: переспав она встает утомленная, разбитая и в форму её приводит лишь холодный душ. Но пока ещё нет восьми, квартира покрашена и убрана, завтрак готовить никому не нужно, сама она обойдется и чашкой кофе… Только она успевает так подумать, как звонок в дверь поднимает её. Ну, почему в эту квартиру всегда звонят так рано?! Оказывается, приехала любимая подруга Люба с мужем. Живет она в станице, пятидесяти километрах от города, но всегда заезжает к Евгении повидать — они дружат с первого курса института, в котором учились в одной группе — получается почти девятнадцать лето. Люба работает в районной архитектуре. У селян сейчас строительный бум, так что архитектору всегда хватает работы. В восемнадцать лет Люба дала клятву: никогда не жить в селе, никогда не выходить замуж за рабочего и никогда не строить собственный дом, а жить только в государственной квартире. Все три зарока ей пришлось нарушить, что опять-таки свидетельствует о правоте древнего мудреца… Подруга как всегда поднялась в квартиру, а мужа оставила в машине. Этакий современный Дон-Кихот в юбке с моторизированным Санчо Пансой. Наверняка он ей говорит: — Иди одна, я вам буду только мешать. Лучше пока схожу в магазин… Или что-нибудь ещё в таком роде. Не то, чтобы он недолюбливал Евгению. Они — хорошие друзья, но Саша привык оставаться в тени. Любящий, ненавязчивый муж. Чувствует себя вполне комфортно в атмосфере матриархата. Они любят друг друга? Или Люба просто позволяет себя любить? Иначе, откуда снисходительный тон, который нет-нет, да и проскользнет в её отношении к нему? Теперь Евгения часто перебирает знакомые ей браки: счастливые они или нет? Если да, то в чем? Сама она не хотела б становиться главой семьи. А уж слово — равноправие — для отношений между полами она вообще считает чужеродным. Сильный пол должен делать более тяжелую работу. Слабый — более тонкую. Так водится издавна. Так, видимо, распорядилась природа. Когда она видит женщину с тяжелым мешком на плече, у неё сердце сжимается от жалости. Может, потому она всегда хотела иметь мужа сильного, надежного. И разницу в возрасте приняла за эквивалент такой надежности, увы, не понимая, что это от возраста не зависит. "Ну и что же, что рабочий? — часто повторяла Люба. — Зато мой! И только мой!" Евгения не хочет про своего мужа говорить: зато. Она хочет им гордиться! — Как живешь? — спрашивает её Люба и внимательно оглядывает. — Развод на тебе не отразился, не волнуйся! Небось, мужики пристают? Их всегда тянет на свеженькое. Она ревнует к Наде Евгению, хотя и понимает, что они слишком редко видятся, чтобы требовать от неё верности старой подруге. Лучшей, как подчеркивает она. — Я тут тебе картошки привезла, грибочков… — Ты чего, к голодающей приехала? — На одну зарплату теперь не проживешь, — вздыхает Люба. — Купи все на базаре! А у нас все свое. — Не имей ста рублей! — посмеивается Евгения и, выгрузив сумку, потихоньку подбрасывает подруге часть своей натуроплаты. — Ты посмотри, мы ехали к убитой горем разведенке, — а она ремонт сделала, — мимо глаз зоркой любы ничего не пройдет, — платье новое купила. Молодец, Женька, так держать!.. Кстати, сколько стоит такая краска? Небось, импортная? — Не знаю. Маляры приходили со своими материалами. — И сколько ты им заплатила? — Им — нисколько. А вот тому, кто их прислал, кое-что задолжала… — Так-так, — Люба явно заинтересована. — Ну-ка, садись и рассказывай все. И чтобы без утайки! Никто из подруг на утайку не соглашается. Приходится рассказывать, он без особых подробностей. — Так значит Аристов тебе ремонт сделал? — задумчиво говорит Люба. — Бесплатно? — За десять поцелуев. — Так ты думаешь… — А тут и думать нечего! Но я этого не хочу! Я близко знакома с его женой, она хорошая женщина, чего я стану ей подлянку делать? — Ты права: девиз французских шлюх — не трахайся там, где живешь, и не живи там, где трахаешься! Евгения морщится. — Рассобачилась я в своей конторе, — вздохнув, соглашается Люба. — Извини, подружка, если обидела. Так что же решила? — А вот и не знаю. Как заплатить, если он денег не берут? — Вопрос, конечно, интересный… Он, я заметила, и раньше в компаниях на тебя посматривал, а сейчас… Одна, ничья. — Да если бы ты знала! Она спохватилась, что Люба действительно не знает ни о Викторе, ни об Алексее и самое странное, что Евгения и не собирается ей говорить! Это лучшей-то подруге! К счастью, Люба так озабоченна ситуацией с Аристовым — в общих компаниях она видела его не раз и, в отличии от подруги, давно определила ему место в своей квалификации о людях, — что не замечает её оговорки. Люба считает, что с Аристовым надо держать ухо востро. Поэтому и решает: — Сделай вид, что ничего не случилось! — Как?! — Так. Ты об этом просила? Нет. Чья идея? Его. Как и исполнение. Чего он добивается? Чтобы ты чувствовала себя обязанной! Вот и не давай ему такого удовольствия. — Ты права. Вряд ли поцелуи получатся невинными. — Наивнячка! Какие поцелуи? Шуток не понимаешь? С голубого ручейка начинается река… Как Чебурашка, ей-Богу! Я понимаю, без мужчины тебе будет тяжеловато… Может, не стоит так уж заботится о Нине Аристовой? — Как же я тогда ей в глаза буду смотреть?! — В глаза! Вбили нам в башку какие-то идиллические штучки! А чем все закончилось? Люди продолжают смотреть друг другу в глаза, и обманывают. Смотрят в глаза и предают! Может, просто не нужно в глаза смотреть? — Я так не могу. — Вот то-то и оно-то! — вдыхает Люба и спохватывается. — Ой, я побежала! У нас столько дел! На следующей неделе приедем специально к тебе. Продержишься? — Продержусь, — обещает Евгения. Она могла бы сказать, что не так уж одинока, что есть у неё Надя, но раз Любе хочется думать, будто кроме неё Евгении не на кого надеяться, пусть думает… Теперь как бы не перепутать: Люба знает про Аристова, Надя — про Алексея, и никто из них — обо всем! В дверь опять звонят, иона спешит открыть: наверняка пришла Надя. Даже если она и обиделась за вчерашний её уход, не может она из-за такой ерунды вечно злится! Но пришла вовсе не Надя, а Маша. Мария Зубенко. Они с мужем — как и семья Аристовых — часть небольшой компании, которая сложилась за много лет совместного проведения всевозможных семейных и государственных торжеств. |