Онлайн книга «Любовный напиток в граненом стакане»
— Лада опять у дедушки с бабушкой? — спросил он уже помягче. — Завтра я обязательно ее заберу. Сегодня отец купил для нее качели и пристроил их прямо на двери — столько было радости. Она не хотела уходить. Ну, я и не стала ее забирать домой... Давай ужин при свечах, а? Посмотри пока новости, а я за это время все приготовлю! Руки Даши делали привычную работу, а голова... голова-то была свободна, и в мозгу продолжала кипеть работа. Нет, не та, что связана с ее нынешней работой, а та, которая касается генеральной чистки в мозгах. Словно кто-то вдруг переключил ее мысли с одного канала на другой, и она стала так же упорно думать о своей семейной жизни, как до того о строительстве салона. Наверное, Олеся сказала бы, что в голове у Даши материальная суть вступила в борьбу с духовной. Или наоборот, духовная с материальной. Первые попытки, как раньше, так и теперь, объяснить, почему зашатался ее брак, казавшийся до того таким крепким, оказались тщетными. То есть Даша твердила: разлюбил, да и все. Мол, рано или поздно это происходит со всеми. Но такое объяснение ее в конце концов не удовлетворило. Неужели все без исключения браки заранее обречены на развал? И почему у мужчин путь к завершению отношений происходит быстрее, чем у женщин? Да и происходит ли у женщин вообще, если мужчина первый делает попытку от жены освободиться? Не обязательно только путем развода. Он может всего лишь отодвинуть ее от себя и жить своей жизнью, сохраняя только видимость брака... Что за ерунда! Получается какой-то научный труд, а не объяснение, которое должно быть простым и понятным... — С кем это ты борешься? Муж появился неслышно и этим застал Дашу врасплох. Она, кажется, даже начала жестикулировать, мысленно возражая своему оппоненту, то есть самой себе. — С дизайнером спорю, — усмехнулась она. И глазом не моргнула, чтобы соврать. Вот так человек изменяется под влиянием обстоятельств. Совсем недавно она говорила Виктору все как на духу. А разве не так нужно вести себя с любимым мужем? — Молодой, к компромиссам не привык, гнет свою линию, как будто на татами со мной борется. Кстати, а почему вообще она пригласила этого дизайнера? Настырный, амбициозный. И главное, никак не может — или не хочет? — настроиться на ее восприятие. Почему бы не обратиться к бывшим однокурсникам? Даша почти не вспоминала о том, что когда она познакомилась с Виктором, то училась в университете на художественно-прикладном факультете. Она ушла из университета со второго курса, так и не получив высшего образования. — А ты привыкла к компромиссам? — Я привыкла, — сказала Даша как само собой разумеющееся. И тут же перевела разговор: — На запах пришел? — На запах, — согласился муж, несколько сбитый с толку ее прямотой. — На кухне поедим? — Давай на кухне, — согласилась она, с изумлением наблюдая, как ее муж ставит тарелки, достает что-то из холодильника и даже режет хлеб, в то время как она зажигает в канделябре свечи. Только что он намеревался с ней ссориться — она ясно видела, как лезет из него агрессия. А теперь он делает то, чего прежде никогда не делал, объявляя жене не раз и не два, что все это — не мужское дело. Опять между ними — скорее всего ненадолго, под влиянием сиюминутного настроения — возникло то чувство тепла и понимания, на котором до сих пор держался их брак. Значит, не до конца ушло то, что их связывало. В чем Даша все-таки ошиблась? — Ты не замечала, — сказал Виктор, — когда смотришь на свечу, из души уходит что-то темное, мрачное и как будто замещается этим мягким теплым светом. — Хочешь сказать, у тебя в душе есть что-то темное? — пошутила она. — Есть, — неожиданно признался он, — в последнее время появилось. Как бы вползло. Может, часть света в душе отнимает приобретаемая мной собственность? Что-то, помнится, читал, будто богатому труднее попасть в рай, чем верблюду влезть в игольное ушко. Значит, чтобы почувствовать прежнюю беззаботность и легкость, надо от всего избавиться? Кто ж на такое согласится? Иными словами, за все хорошее приходится расплачиваться. — Что случилось? — опять шутливо удивилась Даша. — Ты стал философом. — Ты хотела продолжать учебу в университете, — некстати вспомнил он. — Наверное, зря я воспротивился. Знаешь, почему? Подумал, будешь ходить на занятия, познакомишься с каким-нибудь умным мужчиной, сравнение с которым будет не в мою пользу... — А почему ты прежде мне никогда этого не говорил? — Я тебе многого не говорил, — сразу замкнулся он, и Даша больше не стала его ни о чем спрашивать. Она всегда чувствовала, когда надо прекращать расспросы и немного помолчать. — Не возражаешь, если я включу музыку? — Не возражаю, — пожал он плечами, уже сидя за столом, уставившись в одну точку и пробуя пальцем острия вилки, точно собирался вонзить ее в Дашу. Что-то его гнетет, подумала Даша, может, не стоило и затевать этот ужин при свечах и негромкую музыку. Просто взяли поужинали и сели возле телевизора. А то еще и каждый возле своего. Хорошо, телевизоров у них в доме три, по одному на члена семьи. Но потом она подумала, что, возможно, таких вечеров у них осталось совсем немного и лучше пользоваться моментом, когда им обоим еще хочется просто поужинать при свечах в обществе друг друга. — Скажи, Витя, у тебя есть представление о том, какой должна быть идеальная семья? — Не понял, — опять насторожился он, хотя Даша ничего особенного не сказала, просто попыталась направить разговор в нужное ей русло. Может, он как раз предложит недостающее звено в Дашиных рассуждениях о том, почему разваливалась их такая благополучная прежде семья? Она ведь хотела услышать всего лишь его мнение о семьях вообще, а вовсе не о конкретной семье. — Например, какое-то время я считал, что у нас с тобой идеальная семья, — вдруг сказал Виктор. Даша обомлела. Она ничего не понимала. Но потом будто очнулась. — А потом что-то случилось, и ты прозрел? — подсказала она. — Да. А потом мне объяснили: в нашей паре любит только один человек — я. Другой лишь позволяет себя любить, эгоистичен и думает только о себе. То самое темное, о чем недавно говорил сам Виктор, бросилось Даше в голову. Ей захотелось схватить что-нибудь тяжелое и изо всей силы опустить на голову любимого мужа. Нет, пока она сама копалась в причинах их отдаления друг от друга, было одно. Даша старалась быть максимально честной сама с собой. Но когда ее напрямую обвиняли в том, в чем она не считала себя виноватой... Она эгоистична? А в чем это выражалось? По крайней мере прежде. В том, что она чуть ли не на задних лапках плясала перед ним, своим мужем, что просто наизнанку выворачивалась, обихаживая дом и его, Виктора. Разве не с ней он привык носить не только белые рубашки, но и белые брюки, белые носки?.. А ведь поначалу у них не было стиральной машины-автомата, и она стирала руками, чуть ли не до водянок, только бы любимый муж ходил как денди. |