Онлайн книга «Маленький дракон с актерского факультета»
– Тебе не понравилось? - удивилась она. – Меня это... дрожь бьет, - пробормотал он, - не лихоманка ли напала! – Нет, это не лихорадка, - прыснула девушка, - от поцелуя так бывает. Будешь ещё целоваться или в избу пойдем? – Давай, ещё целуй! - прерывисто выдохнул он. - Не думал, не гадал, что целоваться - посильнее колдовства пробирает! – Поцелуй и есть колдовство чувств, доступное любому человеку. Только здесь ещё одно умение требуется - себя в руках держать. Она нарочно так сказала, потому что и сама увлеклась поцелуем, и её он не оставил равнодушной. Целуя его во второй раз Катя все крепче прижималась к Егору, пока наконец не услышала: – Нет, первой ночи подождать надо. Чтобы все, как у людей. И не знала, плакать ей или смеяться. – Коварная это штука! Вроде как испытание проходишь: выдержишь, не выдержишь.., - продолжал удивляться Егор и, заметив, что она пошла к избе, разочарованно спросил. - Ты спать захотела? – Я хочу предложить тебе одну невинную шутку: давай серые рубахи у твоих братьев заберем, а взамен дадим им новые, праздничные. – Ох, и разозлятся они! – Зато поймут, что Знание не зависит от того, кто во что одет... Ты в темноте видишь? – Как кот! – Я тоже. Будем делать свое черное дело в темноте. Вот только браться твои со сна не начнут в нас молнии метать? – Не начнут. Я на них дурману напущу. Теперь ты меня другому учить станешь - озорничать? - шепнул он. - Это мне тоже по нраву. Чую, с такой женой не соскучишься! Даже в темноте было видно, как глаза Егора сияют от предвкушания удовольствия. Все шестеро братьев так и спали: в одежде. Катя боялась лишь, что проснется Аксинья, но она не подозревала о коварстве молодых, потому и не приняла никаких мер предосторожности. Как и Степанида, которая не почувствовала, как с помощью магии наряд её мужа превращается совсем в другой. Всякий раз Егор заставлял Катерину отворачиваться, боясь, как бы она не увидела больше положенного... Наконец они вышли в коридор из комнаты Семки и подошли к Катиной комнате. Она потянулась к Егору, чтобы поцеловать его перед сном, и он её так крепко обнял, что молодые люди не сразу и вспомнили о времени. – Научился я целоваться? - лукаво спросил Егор. – Научился, - со вздохом подтвердила Катя, понимая теперь, почему Аксинья осталась в этой глуши навсегда. Утром Катя проснулась от страшного вопля. – А-а-а! Вначале закричал один мужчина, потом другой, потом вопли слились в многоголосый хор. – А-а-а! Катерина быстро оделась и выскочила из комнаты. В широком длинном коридоре - ей показалось, что от страха стены подались в разные стороны стояли и вопили братья-колдуны. Вряд ли они осознавали, насколько смешон и нелеп их вид: в длинных разноцветных рубахах и без штанов. – Это Егор! - раздавались голоса. - Это он, паршивец! Знания нас лишил, а сам сбег! – Кто сбег? - из дальней двери вышел заспанный Егор. - Что с вами, братья? Орете, точно быки на бойне. – Кто-то украл нашу одежку! – Кто-то лишил нас Знания! – Знания? А вы к нему обращались? - спокойно спросил Егор, но, заметив, как Дементий пытается изобразить знак Грома, закричал. - Эй, только не в избе! Давно ли крышу перекрывали! А с дурных глаз и стены могут рухнуть. Братья, шумя и толкаясь, поспешили во двор и вскоре женщины, собравшиеся в горнице, а с ними и Егор, услышали, как во дворе грохочет гром и сверкает молния. – Ты, что ли, Егорка, одежду у братьев подменил? - непривычно мягко спросила Степанида. – Ну, я, - настороженно признался он. – Спасибо тебе, а то я уже эту серую тряпку видеть не могла. – И я тоже, - поддакнула Аксинья. - Теперь бы их ещё и отмыть. – Чего уж проще! - усмехнулся Егор, встряхнул рукой и снаружи начался такой сильный ливень, что братья в момент промокли. Они ввалились в избу мокрые, отряхиваясь, точно собаки. – Вестимо, Егорка, - продолжали они говорить между собой. – Сам бы он не додумался, видать, у него новый подсказчик появился. – Так он и отблагодарил того подсказчика. Видали, губы у обоих распухли, точно вареники. Катя ахнула и прикрыла рот рукой. Егор довольно рассмеялся. – Эта Катерина та ещё девка! - заключил Степан. - Помяните мое слово, мы с нею наплачемся! – Братья, а, может, мы того, баньку затопим? - осторожно предложил Егор. На миг в горнице наступила тишина, словно он произнес слова, от которых должна была разверзнуться земля, но поскольку ничего такого не случилось, Степан произнес: – Отчего же не истопить? Истопим. Пользуясь всеобщей суматохой и тем, что братья оказались заняты подготовкой к уже забытым, но таким милым ощущениям, Катя тихонько шепнула Полактии Фртунатовне: – Надо поговорить. – Сходим-ка мы к ручью, - громко сказала магиня. - Аксинья нас проводит, пока Степанида блины печет. – Идите, - в тон ей отозвался Степан, - только знайте, бежать отсюда нельзя. Потому, мыслю, вы быстро вернетесь. Место у ручья, куда привела их Аксинья, отличалось дикой первозданной красотой. Огромные, поросшие мхом валуны,точно разбросанные рукой неведомого великана, лежали по его берегам. Серые скалы устремлялись в небо, нависая над обрывами, как грозно сдвинутые брови вросшего в землю исполина. Ручей тек из скалы, будто из пасти каменного зверя. Было дико и мрачно. – Куда ты нас привела? - попеняла Аксинье Полактия. – Ничего. Зато здесь нас никто не подслушает. – Теперь мы можем познакомиться поближе. Это моя подруга Вера Никитина, - сказала Катина соратница. Пропала без вести при исполнении задания Ордена три года назад. – Три года! - ахнула Катя. - Вас держат здесь насильно? Вместо Аксиньи расхохоталась Полактия. – Интересно, кто мог бы удержать Никитину насильно? – Но у вас, наверное, были родные, друзья. – Думаю, тот, кто мог бы меня оплакивать, давно утешился, - сказала Вера-Аксинья. – И вы не хотите вернуться? - продолжала допытываться Катя. – Не хочу. – А я хочу. Я так хочу домой! – Ну, ну, - погладила её по голове Полактия, - ты же не будешь плакать? Я тоже по дому соскучилась. И дала себе зарок: все, последняя ходка! Теперь мое дело дома сидеть, внуков дожидаться. – Кстати, о детях. Сегодня со мной ночью разговаривал ваш сын. |