Онлайн книга «Приключения наследницы»
– Кто-то через него выпрыгнул, – заметил Джим. Первым опомнился Мамонов. Он отодвинул нас в сторону, подошел к кровати и откинул одеяло. Я услышала его короткий вскрик, а затем он слегка отодвинулся, чтобы и все остальные могли видеть: Ромодановский лежал на боку и в спине его торчал кинжал! На белой ночной рубахе расплылось кровавое пятно. – Погодите, – решительно сказал Веллингтон и подошел поближе. – Кажется, он жив. Минуточку, я схожу за своим саквояжем. Ничего не трогайте. Он быстро вернулся и опять, как в случае с Сашкой, попытался от меня избавиться. – Прошу вас, Анна, это зрелище не для женских глаз. Аксинья, уведите госпожу. Еще чего! Хватит командовать в моем доме! – Не обращайте на меня внимания, Джим, – проговорила я спокойно. – Занимайтесь своим делом. Аксинья, отступившая было в сторону, чтобы пропустить меня к двери и следовать за мной, опять придвинулась. – Хозяин! Хозяин! Мимо нас протиснулся Орест, но Мамонов строго сказал ему: – Отойди! С ним занимается врач! Орест присел у двери на корточки и стал раскачиваться из стороны в сторону, что-то бормоча. К сожалению, мужчины так плотно обступили Кирилла, что мне почти ничего не было видно. Я только заметила, что Джим достал какой-то пузырек, капнул из него жидкость на белую тряпицу и осторожно вынул кинжал. – Слава Господу, ничего серьезного, – услышала я и почувствовала, как к горлу у меня подкатывает тошнота. Пожалуй, лучше мне и в самом деле уйти. Положенное время я выдержала, Джима не послушалась, настояла на своем, а теперь смогу и удалиться. Бормотания Ореста, когда я стала осторожно протискиваться мимо него, делались все громче. Так что он едва ли не рыдал. – Уведите его отсюда! – прикрикнул Джим, не отрываясь от своего дела. – Пойдем, голубчик, – мягко сказала я, тронутая этим непритворным выражением горя, – твой хозяин ранен, но, говорят, легко. Сейчас господин Веллингтон его перевяжет, и ты сможешь вернуться к нему. Странный у него все-таки слуга! Я посмотрела на темное, почти черное лицо – в полумраке как-то зловеще посверкивали белки его глаз. Потом я обратилась к Аксинье: – Отведи Ореста в кухню. Напои молоком, что ли. Мне тоже принеси молока с медом, – сказала я Аксинье, – а то, пожалуй, теперь и не засну. Орест стоял рядом и ничего не говорил. – Егоровна у нас травница, – заметила как бы между прочим служанка, скорее для него. – Она любые раны лечит так, что и следа почти не остается. Пойдем, миленький, дам тебе молока. Так же молча тот отправился за Аксиньей. – Ну, сегодня пусть проявит себя Джим, – пробормотала я сама себе, – он ведь считает себя врачом, а завтра посмотрим на самочувствие Кирилла... Однако кто же это покушался на его жизнь? – Какой-то этот Орест страшный, – поделилась впечатлением вернувшаяся с молоком Аксинья. – Я к нему по-хорошему, а он только глазами сверкает! Хоть бы спасибо сказал! Уже присев на кровать, я встрепенулась: – Надо посмотреть, закрыты ли двери дома на засов? Если мне приходила в голову какая-то мысль, я тут же спешила ее проверить, хотя могла бы и послать Аксинью. Впрочем, она поспешила следом за мной, и в коридоре почти тотчас же мы столкнулись нос к носу с Мамоновым. – Что это, ваше сиятельство, нынешней ночью вам не спится? – Да вот подумала, закрыли нынче входные двери на засов или нет? – смущаясь, призналась я. Мне вовсе не хотелось, чтобы исправник заподозрил меня в неправедных поступках. – Ага, значит, и вам это пришло в голову, – оживился он. – Так вот, двери закрыты на засов, а это значит, что... – Убийца до сих пор находится в доме! – выпалила я. – Постойте, но кто-то же выпрыгнул в окно! – Никто не выпрыгнул. Кто-то лишь сделал вид, а снег под окном даже не примят. – Но тогда как он проскользнул мимо нас? – Сие есть тайна, каковую утренний свет непременно осветит, – философски заметил Мамонов. Мне оставалось лишь вернуться к себе. Причем Иван Георгиевич сопровождал меня до самой комнаты. – Спокойной ночи, ваше сиятельство, – ласково сказал он. – Надеюсь, ваш сон больше ничто не потревожит. – А как там мой кузен? – спросила я. – Рана оказалась неглубокой. Он скорее всего потерял сознание от страха. – От страха? – не поняла я. – Да, верно, всякий на его месте испугался бы. Проснуться посреди ночи от того, что кто-то пытается тебя убить... – То есть вы думаете, что Кирилл сопротивлялся? – Сопротивлялся. Убийца вроде на пороге обо что-то споткнулся. – А Кирилл, выходит, свою свечу загасил? – Загасил. Я, говорит, при свете спать не могу. – А что рассказывает его слуга? – Услышал ваши крики – он ведь спит в кладовке, а двери там, как нарочно, пригнаны плотно. Оресту показалось, что он услышал крик, а потом прислушался – тихо. Вот он и подумал, что ему приснилось. Они ведь договорились, ежели что, хозяин стукнет в стенку. А стука не было. – Да уж, хозяину оказалось не до стука... Но кому, кому понадобилось его убивать? – Искренне надеюсь, Анна Михайловна, что мы скоро все узнаем, – задумчиво пробормотал Мамонов. – Меня не оставляет вера в то, что ко всякой тайне рано или поздно находится ключ... А вы все-таки поспите, ваше сиятельство. Недосып, говорят, очень старит женские лица. Я, не выдержав, прыснула. Старит! Я еще только помолодела. Но все же с мнением Мамонова согласилась: пора спать. – А Кирилл... Наверное, Оресту нужно теперь подле него сидеть. – Англичанин ваш вызвался побыть сиделкой. – Вы имеете в виду Джима? – А здесь есть еще какой иностранец? – подразнил он меня. – Но разве вы не подозреваете Веллингтона в том... Я прикусила язык, но Иван Георгиевич тронул меня за руку. – Ну же, Анна Михайловна, что вы замолчали? В чем, по-вашему, я должен подозревать вашего гостя? – Как же, ведь, кроме него, получается, больше некому... – Совершать эти все злодеяния? – покивал Мамонов. – Хотя я и не могу себе этого представить. – Понятное дело, такое тяжкое обвинение... Вы и в самом деле думаете, что, кроме Веллингтона, некому? Я заколебалась. Говорить, не говорить? Отчего-то мне казалось, что Мамонов долго в имении не пробудет. Посмотрит, что да как, найдет убийцу – и дело с концом. Но он, похоже, никуда уезжать не собирался. |