Онлайн книга «Формула неверности»
|
— Уверена, — сказала она, обольстительно улыбаясь, — ты не из тех людей, которые отбирают у женщины собственный подарок. — Деньги не могут быть подарком! Кажется, она опять повергла его в растерянность: — Выходит, могут. — Ты знаешь, почему я ушел от своей второй жены? — Ты мне не рассказывал. И я решила не спрашивать. Но я с удовольствием послушаю. — Так вот, она тоже захотела свободы! — И ты понимаешь, о чем это говорит? — О чем? — спросил Ленька с самым глупым видом. — О том, что рядом с тобой женщина не может слишком долго выглядеть дурочкой. В ней просыпается любовь к активной жизни. Ты слишком незаурядный человек, потому каждая из нас стремится до тебя дотянуться, тебе соответствовать, быть тебя достойной… Вот так, пусть теперь сидит и размышляет: Таня сказала ему комплимент или обдурила. Он опять углубленно замолчал и заговорил только несколько минут спустя, ехидно усмехаясь: — Может, я не так красиво излагаю свои мысли, но если твоя воля к жизни проснулась только сейчас, то объясни мне, что за эмоции сегодня ночью не только имелись в наличии, но и вопили об этом на всю улицу. Нет, это удар ниже пояса. Таня невольно покраснела. Почему он все их споры сводит к одной постели? Ну темпераментная она женщина! Другой бы радовался, а этот все время кусает. Но и то правда, чего это вдруг ее потянуло на красивости? Не на трибуне! Ленька понял, что она вешает ему на уши лапшу, и разозлился. Самое время изобразить на лице раскаяние и смирение. — Ладно, я больше не буду разглагольствовать на тему свободы, но и ты скажи, что тебе не нравится в моем новом облике? Разве ты не знаешь — время от времени женщина должна менять свой имидж, так говорят даже известные психологи. — Прежний имидж мне нравился больше. — Безответный? — Называй его как хочешь, но такая роскошная женщина, какой ты себя сделала, для ежедневной прозы жизни как-то не подходит. Это на подиуме или на сцене ты могла бы выглядеть на своем месте, а в нашем скромном коттедже… — Да что особенного со мной сделали? — не выдержав дипломатии, взорвалась Таня. — Ну подстригли, ну покрасили… Сейчас модны такие цвета. Осенней листвы. Нанесли макияж… — А что у тебя с ногтями?! — Обычные накладные ногти. — И как ты собираешься с такими мыть посуду? — Так вот что тебя возмутило, — с издевкой протянула Таня, а Леонид при ее словах стукнул кулаком по рулю. — Ничего, я буду надевать резиновые перчатки. Они продаются. Хозяйственными называются. — Не выставляй меня идиотом! — В крайнем случае можно пригласить домработницу. На те деньги, что ты мне дал, я могу себе позволить лет пять платить другим за работу, которую я делаю сейчас. — Тогда что будешь делать ты? — Тебя не поймешь. — Тане надоело препираться, и она просто «включила дурочку». — То ты не хочешь, чтобы я работала, то чуть ли не требуешь… — Ничего такого я не требую. — Он понизил голос. — А еще ты говорил, чтобы я нашла себе какое-то хобби. — Ну говорил. — Он уже с осторожностью подбирал слова, решив про себя, что ему с ней надо держать ухо востро. — Я придумала, чем смогу заняться. Стану рисовать картины. Он так круто повернулся к ней, что машина вильнула на шоссе. — Смотри на дорогу, — сказала Таня. Ей стало не по себе от его взгляда. Она считала, что Ленька ее не знает, но она-то сама так ли уж хорошо его знала? Иначе почему вдруг ей пугаться? Что-то этакое в ее жизни уже было. Ах да, она одно время боялась, что Мишка в ярости поднимет на нее руку. После того случая, когда он так жестоко обошелся с напавшими на них хулиганами. — Ты хочешь заняться рисованием? Он произнес фразу как бы по слогам, будто она сказала что-то донельзя глупое. — А чем же это хобби хуже любого другого? — все же спросила она. — Я в юности неплохо рисовала. Одно время даже ходила в молодежную художественную студию. Наш руководитель, художник, говорил, у меня неплохая рука. — И ты для того себя обезобразила? Наверное, в представлении богемы это очень красиво, а на мой взгляд, этому твоему имиджу только таблички не хватает: «Даю!» — Останови машину, немедленно! — в бешенстве закричала Таня. — Без нервов, мадам, — медленно процедил он, и взгляд его сделался злым и холодным. — Я отвезу тебя домой, и попробуй в мое отсутствие хоть шаг за калитку сделать! — В твое отсутствие? И долго ты собираешься отсутствовать? — Столько, сколько сочту нужным! Он и в самом деле довез ее до дома и смотрел ей вслед, пока Таня не зашла во двор и не закрыла за собой калитку, а потом с ходу так ударил по газам, что взвизгнули покрышки. Едва она простучала каблуками к своей двери, как услышала голос Маши — она кричала, свесившись с перил веранды: — Сашенька, это ты? Из-за навеса ей не было видно, кто открывает входную дверь. — Это я, Маша, — отозвалась она. — Таня, зайди ко мне на минутку! — сказала сестра. — Ты-то как раз мне и нужна. Коттедж на два хозяина, в котором жили сестры, был мансардного типа, разрешение на строительство таких особняков давали в свое время весьма неохотно, но адвокат Вревский был заметной фигурой в городе, и ему строить дом разрешили. Наверху в каждой половине располагались две спальни, одна из которых выходила на открытую веранду типа большой лоджии. У Маши она была открытой, а в Таниной половине Леонид ее застеклил. Наверное, чтобы жена не могла перелезать прямо к сестре на веранду. Таня предвкушала реакцию Маши и, так и не открыв свою дверь, поспешила на половину сестры. День сегодня у Маши был нерабочий, и Тане отчего-то захотелось, чтобы она оказалась дома одна. Маша и вправду была одна. Сидела за накрытым столом и пила чай. Рядом стоял белый электрический чайник из импортных, которые, закипев, сами отключаются. — Ну, сестрица, вот это ты номер отмочила. Это Маша ее облику изумилась и некоторое время рассматривала сестру, лишь слегка отодвинув стул, на котором сидела. Но потом она не выдержала и подошла поближе, чтобы убедиться: глаза ее не обманывают. — Таня, Боже мой, да ты у нас просто красавица! А еще говорят: сколько-то там лет — бабий век. Это у кого как, а мы вот только расцвели по-настоящему… А ты знаешь, как сейчас на маму похожа. Русые волосы у тебя в папу, а мама у нас темноволосая была. — Я помню, — тихо сказала Таня. |