Онлайн книга «Чужой муж»
— Погоди, торопыга, — рассмеялась Наташа; от слов Стаси, таких оптимистичных и, кажется, единственно верных, у нее сразу поднялось настроение. Действительно, нашла о чем печалиться. — Меня, кстати, и из родительского дома пока не гонят. — Родительский дом! — безжалостно хмыкнула Стася. — В твоем возрасте пора уже свой дом иметь… Что примолкла, прикидываешь, сможешь ли ребенка содержать? Сможешь. Фирма окажет тебе спонсорскую помощь. В самом деле, чем поддерживать всякие там мертворожденные фонды, лучше улучшать генофонд страны с помощью таких вот красивых мамаш… Она помолчала и осторожно спросила: — А он знает? — Нет, конечно, откуда. Я сама недавно узнала. Всего-то восемь недель… — Уже восемь недель! Нет, Наташка, я в самом деле ужасно рада. Возьмешь меня крестной матерью? — Возьму. — Кстати, извини за вопрос, как у тебя с деньгами? — Три штучки баксов есть на первое время, — смутилась Наташа. — Не много. Я думала, вы там, вдали от дома, напали на золотую жилу. — У нас было с Костей пять тысяч, так мы их вложили в дело, а наш компаньон все никак не расплатится. Ноет, подождите еще немного. И знаешь, я недавно прикинула, уже шесть лет прошло. Если бы мы эти деньги в банк положили, и то бы уже сколько процентов наросло. — А кто он, если не секрет, этот компаньон? — Мартьянов Олег. Он начинал одним из первых в городе делать окна из металлопластика. — Олег Мартьянов — ваш должник? — изумилась Стася. — Не может отдать пять штук зеленых, пусть и с процентами?! — Ну да, это все же не пять тысяч рублей. Сумма внушительная. Я не помню, где-то у меня его расписка валяется… — «Расписка валяется», — повторила Стася. — Да если хочешь знать, Олег — один из самых богатых людей города! — В самом деле? — растерянно переспросила Наташа. — Но он же два раза в год звонил нам и рассказывал, что у него опять возникли трудности то с доставкой, то с налоговой инспекцией, то еще с кем… Всякий раз плачется… — Плачется! Все миллионеры плачутся. Их жаба душит. Берешь-то чужое, а отдавать надо свое… Жаль, что мы с тобой раньше не виделись, мы бы давно из него все до копеечки вытрясли. Никуда он не денется, все отдаст! — Стася, а может, не надо? Что ты будешь ходить, просить… Наташина однокурсница от души расхохоталась. — Просить? Ты не права. Я с ним всего лишь поговорю. Ты точно знаешь, что расписка есть? — Точно, я как раз вчера ее нашла. Уже подумывала, не выбросить ли? Ничего не значащий документ. — Дурочка! Ничего не значащий. Вот увидишь, он не только тебе на дом эти деньги привезет, еще и извиняться будет и предлагать бесплатно окна поменять. Ты поговори с родителями. Может, им окна нужны?.. Послушай, у меня на примете есть один крутой мужичок… Может, тебе не придется и квартиру добывать. У него все есть. Кстати, кроме детей. А вдруг он тебе понравится? — Что же ты сама за него не выйдешь? — Подружка, — снисходительно отозвалась та. — У нас с тобой слишком разный вкус. — Прямо слишком? — спросила уязвленная Наташа. Только что Стася пела ей дифирамбы и вот уже проводит границу между собой и ею. Почему вдруг ей этот мужичок не подходит, а Наташе подойдет? — В самом деле, — безмятежно ответила подруга. — Я, например, ни за что не вышла бы замуж за такого, как Константин. — Почему? — Потому, что он не борец. Теперь я вспомнила, что мне в нем не нравилось. Он плыл по течению, не пытаясь грести к какому-нибудь берегу… Разве не странно, что Стася говорит почти те же слова, что недавно говорила себе Наташа? — Все ему небось казалось, как Бальзаминову, что вот выедет из-за угла карета или что там еще случится, но непременно само собой, безо всякого вмешательства с его стороны… Одним словом, авосечник… Прости меня, Господи, о мертвых либо хорошо, либо ничего, а я разболталась… Ну, что ты вскочила? Стася, сидевшая за столом, подбежала и усадила обратно в кресло поднявшуюся Наташу. — Обиделась за Костю? Просто я его немного знала. — А что же ты тогда стала нарочно вспоминать о нем: «высокий, худощавый»… — передразнила она. — Даже лоб стала морщить. — Дела давно минувших дней, — смутилась Стася, — я вовсе не хотела тебе ничего такого говорить. Видишь, стерва какая, расстроила тебя! — Ничего, — сухо сказала Наташа. А ей с Костей было легко и покойно! Она могла бы так Стасе и сказать, но отчего-то промолчала. Покойно. Они и в самом деле никаких особых усилий не предпринимали. Жили в малосемейке, успокаивали себя тем, что вот Олег Мартьянов разбогатеет, расплатится с ними, купят они себе здесь же двухкомнатную квартиру, а там и о детях можно подумать… Мечтатель, совсем как известный гоголевский герой. Но и в самом деле не стоит сейчас о том говорить. Эпоха маниловщины у нее прошла. И ждать от кого-то или чего-то милости Наташа теперь не будет. Стася, как сказал бы Наташин братец, всякую ситуацию разруливала сама. Так было еще в институте. Чуть возникала какая заминка, ее практичный ум тут же находил выход. А Наташа ждала, когда ситуация застынет. То есть в какой-то момент времени перестанет меняться. Тогда можно будет не спеша что-то сделать. Вот и не высказала никакого желания с тем крутым познакомиться. То ли ждала случая, когда что-то этакое произойдет само, то ли Валентин все еще стоял между ней и всеми остальными мужчинами Земли. — В общем, знай, если у тебя с родными что-то не заладится, — заключила Стася, — ты можешь полностью на меня рассчитывать… А я посмотрю, как у тебя все пройдет, и себе ребеночка рожу. У тебя будет мальчик, у меня девочка. Вырастут — мы их поженим. И будем родственниками. Наташа уже и думать забыла, что хотела избавиться от ребенка. Теперь в ней окрепла уверенность: ее ребенок должен жить! И ей уже не нужно было ни чье-то одобрение, ни обещание помощи, даже если это исходит от такой славной женщины, как Стася Залеская. Правда, чтобы сообщить новость матери, Наташа промаялась неделю в попытке подобрать для этого нужные слова. Наверное, со стороны это было смешно наблюдать. Она приходила, садилась подле матери. Если та перебирала, например, гречку, то помогала ей, собираясь с духом. Если мама смотрела телевизор, Наташа ждала рекламы, во время которой мама убирала звук, — ничего не получалось. Слова — у меня будет ребенок — никак не хотели сходить с языка. Мама сама помогла ей, в одну из попыток дочери подбодрила: — Ну, давай уж, говори. И тогда Наташа выпалила: — У меня будет ребенок. Ни охов, ни вздохов, ни крика. Немного помолчали. |