Книга Шоу для завистницы, страница 16 – Лариса Кондрашова

Немало потянула и аренда офиса, хотя, чтобы открыть его в центре города, средств у меня не хватило. Пришлось обосноваться в новом микрорайоне, который располагался в пятнадцати минутах езды от центра. В общем, те, кому было нужно, нас находили.

Я не ожидала, что наше население — понятное дело, более-менее обеспеченное — так нуждается в телохранителях. И уже подумывала о том, чтобы найти еще парочку молодых женщин, способных успешно выполнять такую работу.

Сказала об этом девушкам:

— Если у вас есть на примете такие же специалисты, как вы, приводите. Похоже, наш бренд становится известным не только в городе, но и по краю.

На выезде девушки не слишком любили работать, но две из них — хорошие рукопашницы Валя и Света — всегда соглашались куда-то поехать. Тем более что обычно я оговаривала в контракте самые хорошие условия для проживания и питания.

— Если что-то вас не устраивает, — наставляла я, — понятно, что в разумных пределах, — предупредив клиента, собирайтесь и уезжайте. Считайте это форс-мажором.

Оказалось, соглашаясь на работу на выезде, Валя и Света ничуть не прогадали. После того как они побывали с двумя семейными парами на лыжном курорте в Домбае, на их работу стали претендовать и другие девушки.

Впрочем, это самые обычные будни, и для людей, которые не собираются организовывать охранные агентства, в моем рассказе нет ничего интересного.

А для меня… Я — это совсем другое дело. Хорошо, что меня никто не допрашивает и не выясняет у меня мотивы моего поведения. В последние шесть лет. Потому что для психолога или милиционера в нем было бы немало интересного.

Например, чего вдруг женщина, подобная мне, именно столько лет живет одна, одна же воспитывает маленького сына и никак не реагирует на предложения руки и сердца таких мужчин, иметь которых при себе согласилась бы любая женщина. Ну или почти любая.

Та роковая встреча с моей свекровью, которая была ею так недолго, оказала на всю мою дальнейшую жизнь странное воздействие. Если объяснить все отстраненно, не приближая объяснения к той части нашего общения, которое строится на чувствах, то я должна была бы чувствовать к ней благодарность. Она спасла меня и моего сына если не от голодной смерти — я уверена, что рано или поздно ко мне нагрянули бы мои родители, чтобы увезти меня в родимую станицу, где отпоили бы меня парным молоком и натуральными витаминами, — то от нищенского существования и убогого прозябания.

Спасла? Даже рациональная часть моего мозга не соглашалась с тем, что я должна быть моей бывшей свекрови благодарна. Почему-то до последнего времени я ощущала себя человеком, который дал возможность другому человеку, не слишком порядочному, себя провести. Дал возможность управлять собой.

Что значит меня заставили что-то там подписать? Ведь это было не моим желанием, а всего лишь продиктованным извне той, которая одним взмахом руки решила вычеркнуть меня из жизни господ Лавровых, которым я и мой ребенок явно мешали.

Но Мишка не был чем-то незначительным, вроде насекомого, мелкой мошки, которую можно стряхнуть со своего платья и тут же о нем забыть.

Интересно, если бы я была из их среды, они так же были бы со мной бесцеремонны?

И вот так все шесть лет. Я на все лады пересказываю самой себе ту давнюю историю и пытаюсь написать для нее совсем другой конец.

Моя свекровь отравила меня. Она заставила делать то, что при обычных обстоятельствах я бы делать не стала. А именно — неизвестно кому что-то там доказывать.

Пришлось подняться в рост, задать себе высокую цель и идти к ней, несмотря ни на что, упрямо сжав зубы. После стольких лет я все еще желала доказать ей, что и я могу достигнуть тех же высот, что и их фамилия.

И при всем при том мне не слишком удалось задуманное. То есть удавалось не так быстро, как бы мне хотелось.

Может, я не с того начала? Может, собственная фирма — это совсем не тот путь? На нем я могла еще долго буксовать, нисколько по желанной лестнице вверх не поднимаясь. Может, если бы я уехала в Москву, то добилась бы большего, но я ведь не хотела, хотя как минимум дважды за эти шесть лет мне представлялась такая возможность. Если бы да кабы… Неужели это самоедство никогда не кончится?

А между тем даже Катя и то обогнала меня на этом пути, добилась признания. Может, и не той известности, о которой она сама мечтала, но всего за четыре года добраться до Европы и там чуть ли не утвердиться…

Как бы то ни было, там уже ее имя известно, чего не скажешь о нашей стране. Сколько уже имен наших соотечественников пришло к нам же именно оттуда. Взять тех же Дмитрия Хворостовского и Любови Казарновской…

А я? Подумаешь, охранное агентство! Если бы рядом со мной имелся человек, который подсказал бы мне, что делать дальше! Может, оставить свою фирму той же Любаше и направить свои стопы куда-нибудь в другой бизнес, где можно достичь успехов куда быстрее?

Вот чем я сегодня занимаюсь? Езжу туда-сюда по Катиным делам. И попутно размышляю о том, как бы мне достигнуть в жизни особых высот. Кстати, я же так и не позвонила подруге! Набираю номер Катиного мобильника.

— А я как раз набираю твой номер! — радуется она. — Ну что?

— Я сторговалась на ста десяти тысячах, — сообщаю ей без особых эмоций, словно десять тысяч баксов — так, ничего не значащая сумма.

— Здорово! — отзывается она и тут же решает: — Пять штук твои.

— Еще чего! — не соглашаюсь я. — Не знаю, правильно или нет, но на всякий случай я взяла у него аванс. Двадцать штук.

— Нормально, — успокаивает она, — но все равно здорово. Я ни за что не смогла бы с ним торговаться и вообще чего-то требовать.

— А мне ты что сказала?

— Чтобы немножко повысить твой боевой дух, — смеется она. — Кстати, я дома, и наши пацаны тоже. Слышишь, какой шум? Идет война между римскими легионерами и варварами.

— А что, они между собой воевали? Я вообще-то не помню.

— Я тоже. Да и нужно ли нам помнить? Они — будущие мужчины, им виднее.

— Так я еду к тебе?

— Конечно же, приезжай, — смеется она, — я вообще не понимаю, для чего ты сообщаешь по телефону то, что можешь через пять минут рассказать при личной встрече.

Приехав к Кате, я застаю на кухне накрытый стол. Подруга бросается ко мне с извинениями.

— Прости, но как привыкла когда-то сидеть с друзьями на кухне, так и гостиной почти не пользуюсь. Тем более что мальчишек я покормила, и если в гостиной они бы видели, как мы с тобой пьем, то на кухню пройти лишний раз они поленятся. Сто тысяч, подумать только! Никогда не думала, что мой муженек так расщедрится.

— Да погоди ты, — пробую я утихомирить торжествующую подругу. — Вот отдаст Самойлов все деньги, тогда и будешь радоваться.

— Отдаст, куда он денется!

Катя разделяет одну из привезенных мной пачек на две половины и сует мне в руки.