Онлайн книга «Шоу для завистницы»
— Ни на что я не намекаю! — сердится Найденов. — Вначале я думал, что вам нравятся мужчины помоложе. — Мальчики. — …Потому, когда звонил вам, сказал, что мне двадцать пять лет… — Так это были вы! — От возмущения я вскакиваю, но он складывает ладони вместе в каком-то молитвенном жесте. — Но я ведь в то время только что узнал, что благодаря вам врачи успели спасти моего отца… — Вы по-прежнему ставите мне в особую заслугу то, что я позвонила в «Скорую помощь»? Сказали спасибо — и все. А вы, как выясняется, развернули такую деятельность. Неужели до сего времени никто не оказывал вам самых обычных услуг? Просто так, безвозмездно! — Вы так эмоциональны… Разве я вас чем-то обидел? — Рассердили. Масштаб ваших действий не соответствовал значительности моего поступка. Подумаешь, позвонила. Словно это не долг любого нормального человека… И потом, я не люблю всякие там экивоки, поклоны, игры на дудочке и прочее… Так и кажется, что вы просто пользуетесь моментом… — Игры на дудочке, — удивленно повторяет он. — Пользуюсь моментом… чтобы подобраться к вам поближе? Неужели мои братья по полу вас так достали? В таком ракурсе свое отношение к мужчинам я еще не рассматривала. Не достали, а просто… я им не верю. Та, самая первая, еще юношеская ошибка до сих пор помнится, и именно ею я меряю все свои поступки. — И вообще, чего вдруг вы мной заинтересовались? — небрежно спрашиваю я, все же заставляя себя успокоиться. — Сначала я хотел просто вас поблагодарить. Но когда вы отказались встретиться, меня это… — Задело! — Можно сказать и так. Я спросил себя: что это за фифа такая? — Странный вы человек. Я вас не только не видела, но и до сего времени не знала — какая же тут обида? И потом, вы же не киноактер, не секс-символ, как сейчас модно говорить. — Хотите сказать, что как мужчина я не слишком привлекательный? — Михаил Иванович! — Вот видите, вы до сих пор зовете меня по имени-отчеству, хотя в такой неформальной обстановке мы могли бы вполне перейти на ты. И так ведете себя не только вы. У меня есть зам, мы с ним одногодки, но в незнакомых компаниях его сразу начинают звать Димой, а меня непременно — Михаил Иванович. — И вы не можете понять, в чем дело? — Вот именно! — говорит он с обидой. — В вас, батенька, — нарочно копирую я старого врача, — и только в вас! Люди чувствуют стену, которую вы сразу воздвигаете между ними и собой, и тоже напрягаются. Небось каждый думает: кто знает этого буку? Скажешь ему — Миша, а он и вскинется: какой я вам Миша! — Вот, значит, как, — медленно тянет он, но видно, что в глазах его загораются искорки интереса. — Думаю, еще не все потеряно, — киваю я, — небольшой сеанс релаксации, и дело сдвинется с мертвой точки. — Под вашим руководством? — Можно и под моим. — Сейчас? — Нет, сначала попробуйте у меня выиграть. — Ого! — говорит он с уважением. — А то! — Ставки растут! — Что вы имеете в виду? Может, думаете, что релаксация — это синоним секса? — Это вы так сказали. — Вы страшный человек, Михаил Иванович! С вами надо держать ухо востро. Все ваши мысли — об одном… Е-два, е-четыре. В дверь стучат, и когда Найденов идет открывать, в номере появляется официант с тележкой, полной всяческих деликатесов. — Нам нужна пища для ума, — говорит он, — потому и заказали сахар во всех видах. Он сует в руки официанту купюру и приговаривает: — Иди-иди, не видишь, Чапай думает! Но при этом не спешит делать следующий ход, а спрашивает: — Почистить тебе апельсин? Значит, вот так резко Найденов решил перейти к неформальным отношениям без надоевшего выканья. Но пусть не думает, будто я забуду, что наши отношения клиента и телохранителя не станут претерпевать особых изменений. Впрочем, что это я зарекаюсь? Время покажет. — Почисти. А ходить кто будет? — Походи за меня. Все равно куда. — Предпочитаешь королевский гамбит? — В моем доме попрошу не выражаться! — хохмит он. — Слушай, а почему мне никогда и никто об этом не говорил? Теперь уже он ходит сам. Мы быстро обмениваемся ходами, и я не успеваю мяукнуть, как мой работодатель загоняет меня в угол. — О чем, об этом? Откуда дети берутся? — Ванесса Михайловна, у вас все мысли — об одном. Конечно, об одном: как освободить мне для маневра ферзя, зажатого между пешками и двумя конями. «Лошадью ходи», — говорю я себе, но и мой лошадь зажат между его пешками. Вот чего терпеть не могу, так это пешечных окончаний. Мне нужно широкое поле для деятельности. Мелкие уступки, жертвы пешек рассеивают мое внимание. — Ладно, ничья! — восклицаю я, хотя мой король в двух шагах от мата. — Вовсе я не так хорошо играю, как делаю вид. А вы небось подумали, что перед вами гроссмейстер. — На какую-то минуту подумал. — Вот видите, а у вас все наоборот. — Опять не понял. Вы все время говорите загадками! — с нарочитой досадой произнес он. — То есть у вас есть чем ходить и куда ходить, а вместо этого вы стоите и ждете? — Так что же это, мне надо хвастать, какой я необыкновенный, и умный, и богатый? — Хвастать не хвастать, а намекнуть стоит, если девушка не в курсе. Сейчас они знаете, как на это ведутся? Только пальцем щелкните, и станут называть вас не только Мишей, но и зайчиком, и слоником, и рыбкой… — Издеваетесь? — Нет, всего лишь пытаюсь снять ваше напряжение. В чем вообще дело? — В том, что я в себе не уверен… — Вы… не уверены? — Я так удивлена, что даже короткий вопрос произношу в два приема. Между тем совсем недавно, глядя на Найденова, на его безмятежное лицо, когда он бросал в прорезь автомата пятачки, я как раз думала о том, что никакие комплексы, подобные моим, ему неведомы. Он не знает, что такое голодать и не иметь возможности купить себе самое необходимое… Может, это он так шутит? Но нет, в его глазах нет и намека на веселье. — А в чем именно вы не уверены… в постели? — Последнее слово я произношу с трудом, но что еще можно придумать?.. — Нет, конечно же, нет. Как вы думаете, меня можно полюбить просто так? — А как еще можно полюбить мужчину? — невольно фыркаю я. — Все остальные случаи к любви не относятся. Это всего лишь заинтересованность. |