Онлайн книга «Шоу для завистницы»
— Мало ли, в камере хранения оставила, — пожимает она плечами: мол, кто вас, иногородних, знает! — или у консьержки оставила. Нет, Марина Константиновна нисколько не изменилась: жалит все с тем же удовольствием. — Не придумывайте то, чего нет, — говорю я — ну почему, в самом деле, мне хочется ей грубить, ведь я приехала с миром? — Я здесь в командировке и остановилась в приличной гостинице. «Ариадна», не слышали? — Не слышала!.. Красивый мальчик, есть в кого. Конечно же, она имеет в виду своего породистого сына, который улучшил мою крестьянскую породу! Звонит телефон. Лаврова вздрагивает, но, пересилив себя, осторожно берет трубку. Я сижу достаточно близко, чтобы услышать, как консьержка торопливо шепчет: — Марина Константиновна, к вам… Тут в трубке раздается звук, словно ее выронили на стол. Потом кто-то осторожно кладет ее на место. — Тебе нужно уходить! — почти кричит Лаврова и толкает меня к выходу. — Бери сапоги и шубу, на лестнице оденешься. — Успокойтесь, — говорю я, — не собираюсь бросать вас одну. Значит, я все-таки кстати приехала? И поскольку она молчит, интересуюсь: — Может, вы позвоните в милицию? Она некоторое время с удивлением смотрит на меня, словно не может поверить моим словам или удивляется, откуда я знаю, что звонок опасный. А потом все же хмыкает: — И на кого пожалуюсь? На ФСБ? Ну вот скажи я кому-нибудь про сон или про то, что я предвидела, какие у бабушки моего сына неприятности, мне же не поверят. А Лаврова почти не удивилась. — В любом случае дверь они не смогут сразу выломать, — поясняю я; нельзя было не обратить внимание, что закрывается она на массивные металлические штыри, — значит, мы успеем приготовиться. — Что мы сможем, две слабые женщины, — сникает Марина Константиновна. — Да и зачем тебе в это вмешиваться? — Ежели что, вы в доме одна, — говорю я, не обращая внимания на ее причитания. — Обо мне ни слова… Ухожу в дальнюю комнату и там набираю по сотовому телефону Найденова. — Миша, — говорю я с ходу, мне не до церемоний, — кажется, я попала в переплет. У него такой хороший мобильник — слышно даже, как он затаил дыхание. — Ты где, по тому самому адресу? — Вот именно, и очень серьезные люди сейчас начнут выламывать дверь. Говорят, милицию звать бесполезно. Что ты посоветуешь? — Сидите и двери не открывайте. Пусть ломают. Мы сейчас подъедем. Дверь-то хоть прочная? — По-моему, как танковая броня, — говорю я и отключаюсь. Танковая не танковая, но звонок прибавляет мне уверенности еще и оттого, что Михаил и не подумал самоустраниться или что-то там мне посоветовать, а сразу включился в действие. Они сейчас подъедут. Зачем я их втравливаю в это мутное дело? Кто такая для них госпожа Лаврова, которая почему-то попала как кур в ощип и ничего мне не успела рассказать? В дверь звонят, еще и еще. Я возвращаюсь к Марине Константиновне — она стоит перед дверью и беспомощно смотрит на нее. — Не открывайте, — шепчу я и увлекаю ее в гостиную. — Пока они будут возиться с дверью, расскажите мне, что у вас тут случилось? — Это все Петр Васильевич. Мой муж. — Отец Жени? — Конечно, а как же иначе? — Он мог быть его отчимом. — Исключено! — говорит она категорически. Можно подумать, что Лавровы сделаны совсем из другого теста, чем все остальные люди. Если уж быть точной, то разве что… у них все не как у людей! Вот так бы я ей сказала, чтобы не слишком задирала нос. Она имеет в виду, что в семье Лавровых разводы невозможны? А как же я? Ах да, я же не из семьи Лавровых! — Понимаешь, — продолжает Марина Константиновна, машинально ломая руки, — Женя в Америке очень выгодно женился. — Я в курсе, — говорю без улыбки. Лаврова коротко взглядывает на меня. Думает, я шучу? — Его жена… Она не хочет ничего о нас слышать… Я едва удерживаюсь, чтобы не расхохотаться. Нет, ну думала ли я, что жизнь отплатит им за меня той же монетой?! Но опять мои мысли побежали совсем не в ту сторону. Главное, чем я должна была бы поинтересоваться: при чем здесь жена ее сына и сотрудники ее мужа? Надо понимать, он тоже работал в конторе? — И что эти люди от вас хотят? — Они считают, что Женя должен поделиться с ними. Не везет Евгению Петровичу! Только он подобрался к настоящим деньгам, только получает возможность не зависеть от родителей, и тут… — Почему? — Ну потому, что в свое время они помогли ему быстро оформить документы на отъезд, помогли приобрести гринкарту. А до того — прикрыть дело, которое завели на Женю, когда у них в группе умерла одна студентка. Ого, как далеко, оказывается, идут корни этого противостояния! — Петру Васильевичу предъявили счет. Как они говорят, небольшой — три миллиона долларов. Я невольно присвистываю. — Весело вы тут живете! — А когда он сказал… показал им фигу, просто подстерегли у дома и куда-то увезли. И стали преследовать меня. А как я могу сообщить об этом Жене, если его жена берет трубку и, узнав, кто звонит, кладет ее? Я уже думаю, может, они разошлись? А вдруг с Женей что-то случилось?! В ее голосе слышится рыдание. — Объясните им это. — Пыталась. Говорят, им некогда ждать, а если мы продадим эту квартиру и то, что в ней, то вполне сможем насобирать нужную сумму. — Странно, что они будто никого не боятся. — Скорее всего так и есть. Что им могут сделать в случае чего? Уволить из конторы? Так они и сами не сегодня-завтра на пенсию уйдут. Значит, и увольнения не боятся, и, как следствие, должностного преступления. И потом, ведь никаких документов у нас нет, они никого не убили, по крайней мере пока… А деньги. И в этом случае у них есть отмазка. Я не удивлюсь, если они заставили Петра написать расписку, что он взял у них в долг. — Сколько их, я имею в виду — претендентов на миллионы? — Двое. Раньше они дружили втроем, а потом Петя как-то отошел от них. Или не захотел делиться. Отчего-то заявление Марины Константиновны о том, что они могли бы получить деньги от сына, если бы не невестка, кажется мне притянутым за уши. Скорее всего Женя сам говорит жене: — Меня нет дома! Потому что догадывается, зачем ему могут звонить родители. Возможен и такой вариант: в какой-то момент папа-Лавров потянул одеяло на себя и с какого-нибудь общего проекта забрал все денежки себе… Только кто мне сейчас в этом признается. |