Книга Мое бурное прошлое, страница 51 – Лорен Хендерсон

– Устрица здесь отличный, – заметил Йохан, указывая на меню, – конечно, если ты любить устрица.

– Заставляю себя, – вздохнула я.

– Как это?

– Ну, совесть заставляет меня любить устрицы. Йохан недоуменно смотрел на меня:

– Почему?

– Ну, это так изысканно… Он расхохотался:

– Ты и так изысканна, Джульет, без устрица!

– Неужели? – проворковала я.

Моя рука вдруг показалась мне убогой без шелковой перчатки по локоток и сигареты с бесконечным мундштуком.

– Тогда я позволю себе обойтись без них. Раз уж они не сделают меня краше…

Йохан замотал головой:

– Ты и так прекрасная. Ты могла бы поесть… – он мысленно пошарил в поисках пропавшего слова, – гамбургер, и все равно ты бывать шикарная штучка.

– Ты смущаешь меня, – сказала я, постаравшись не выдать, насколько мне польстили его слова.

– Но это не бывать изысканно, – добавил Йохан, и теперь расхохотались мы оба. Что ж, неплохое начало.

Йохан превосходно задавал тон. Пригласив меня на обед, он, как и следовало, заказал вино и большую часть времени сам отдавал официанту распоряжения. Впрочем, делал он это так естественно, что я не чувствовала себя содержанкой. Голландцы пользуются дурной славой в деле обольщения, поэтому я держалась настороже. Раз уж он решил заплатить за обед, то вполне может и обнаглеть. Но Йохан, словно вознамерившись убедить меня в обратном, продолжал сыпать учтивостями.

Вне всякого сомнения, он был красив, пусть и немного пресноват на мой вкус. Обычно, назначив кому-нибудь свидание чуть ли не вслепую, я опасаюсь, что при встрече не сдержу крика: «О боже! Что я натворила?» Но с Йоханом все было в полном порядке. Что ж, Джульет, тебе удалось заарканить подлинного викинга в дорогом костюме. Ты положительно начинаешь взрослеть. Не могу сказать, чтобы мне это не нравилось. Я смотрела на Йохана и понимала, что жаловаться мне не на что. Пусть он и не двадцатипятилетний красавец с безупречным торсом и аппетитной попкой, но Йохан мне нравился. Я отхлебнула вина, наслаждаясь моментом.

– Тебе нравится твой мусс? – спросил Йохан.

– Вкуснятина. Хочешь попробовать?

– Нет, все хорошо.

– Не любишь рыбу? Или просто не желаешь есть с чужой тарелки?

– Это не чужая тарелка, – улыбнулся он. – Это твоя тарелка.

– Ну тогда… – у меня откуда-то прорезался тон записной кокетки, но я ничего не могла с этим поделать, – тогда ты просто отказываешься есть с моей тарелки.

– Вовсе нет, – возразил Йохан. – Просто мне казаться, что лосось не годится к моей утке.

– Эстет! – поддразнила я.

На мой взгляд, такое поведение и впрямь отдавало манерностью. Мне знакомо множество поваров, которые вовсе не возражают пробовать одно блюдо за другим, даже если они плохо сочетаются. А если уж ты такая зануда, то можно всегда зажевать кусочком хлеба, чтобы привкус исчез. Глаза Йохана блеснули.

– Теперь ты думать: ну вот, какой он жеманный, – упрекнул он.

Я рассмеялась:

– Да, отчасти.

– Так что мне придется пробовать твоего мусса, чтобы не казаться жеманным, да?

Странно, но его слова прозвучали так возбуждающе, что я невольно поежилась, но глаз не опустила – не хватало еще отступать перед ним.

– Нет, – твердо сказала я. – Ты упустил свой шанс. Я доем сама.

И я демонстративно собрала остатки лососевого мусса и отправила ложку в рот, не спуская с него глаз и надеясь, что не выгляжу при этом дурой.

– Немного осталось… вот здесь… – Огромный, размером с мою руку, палец коснулся уголка моих губ.

Я вздрогнула. Йохан улыбнулся и облизнул палец, мы в упор смотрели друг на друга.

К счастью, тут объявился официант и разрядил обстановку.

Мне припомнилась гениальная сентенция Джил о том, что мужчины, чувствуя соперника, слетаются на тебя как мухи. Вполне справедливо. С другой стороны, это может означать, что твое либидо, чувствуя внимание сразу двух поклонников, резко взмывает в воздух. Я просто светилась. Взглянуть на Йохана – так он тоже сиял. Мы заражали друг друга энергией.

Когда мы уничтожали основное блюдо, оживленно обсуждая лондонские рестораны вообще и куда-то подевавшиеся нормальные суши в частности, я подняла глаза и заметила парочку, которая усаживалась за столик на верхнем ярусе, на каких-нибудь полтора метра выше нас. Рука мужчины лежала на заднице его спутницы. И речь идет не о жесте, которым мужики как бы подталкивают вас, причем их ладонь, по необъяснимым причинам, оказывается чуть пониже талии. Нет, в данном случае его рука покоилась именно на том месте, которое мы однозначно называем задницей, более того, я вполне отчетливо услышала шлепок.

Назвав их «парочкой», я слукавила, потому что прекрасно знала обоих. Это были Фелисити Лейтон, продюсер шоу Лайама, и… Мальчишка-переросток отодвинул стул, уселся, водрузил локти на стол и принялся кидать на Фелисити сальные взгляды. В общем, это был Лайам.

* * *

Чему я удивляюсь? Я всегда знала, что турбореактивная потенция Лайама дает достаточно оборотов, чтобы как минимум победить в «Формуле-1». Если поблизости не оказывалось женских особей – живых или… неживых, – Лайам мог запросто трахнуть дохлого кролика. И все же возможность спаривания Лайама и Фелисити казалась мне настолько невероятной, что я уставилась на них, пытаясь вообразить все в деталях.

О чем тут же пожалела.

– Настолько интересно? – вопросил Йохан. – Или ты уже соскучиться со мной?

– Очень! – ухмыльнулась я.

Он немного смутился, поэтому я поспешила объяснить:

– Мой любимый клиент только что вошел со своей продюсершей.

Брови Йохана взлетели:

– Тогда ты просто помахать им рукой, но ты очень удивляться.

– Ну… – черт знает почему, я понизила голос, – он держал ее за задницу. В самом прямом смысле.

Брови Йохана снова поползли вверх:

– Который из них они?

– Сейчас сам догадаешься, – сказала я. – Смотри ярусом выше.

Йохан повернул голову. И, как я и предсказывала, тут же вычислил:

– Он гладить ей колено.

И впрямь, Лайам наклонился вперед и поглаживал коленку Фелисити, затянутую в чулок. В таком современном заведении, каким является «Л’Оранж», скатерти лишь едва прикрывают металлический ободок стола, не оставляя шанса скромности – или, напротив, нескромности. В любом случае, Лайаму и Фелисити было явно не до конфиденциальности. Что до него, он наверняка находил в этом извращенное удовольствие, а Фелисити была слишком поглощена своими ощущениями, чтобы придать значение такой мелочи, как то, что она на глазах у всего Лондона занимается интимом со своим клиентом.