Книга Рок-звезда, страница 21 – Джеки Коллинз

Санитары чуть не заработали грыжу, когда тащили Бобби на носилках. У него начинался перитонит. Хирург сказал, что опоздай они на час, и парень бы пропал. Бобби провел в тяжелейшем состоянии несколько дней.

– Из-за жира ты чуть не лишился жизни, – прямо заявил хирург, снимая швы. – Избавься от живота, иначе ты преждевременно выпишешься.

– Вы имеете в виду, из госпиталя? – невинно спросил Бобби.

– Нет, из жизни, молодой человек.

Через неделю после операции появилась Фанни. Она принесла журнал «Плейбой» и три шоколадки. «Занимайся онанизмом и толстей» – девиз его жизни.

– Ты позвонила в «Чейнсо»? – волновался он.

– Зачем?

Бобби застонал, но все-таки произнес:

– Я потеряю работу, давно нужно было позвонить.

– Там все поймут.

Никто не понял. Когда Бобби вернулся через четыре недели, похудевший на двадцать фунтов, Николз Клайн симпатии не проявил.

– Твое место занято, Манделла, пошел вон, – сказал он. Бобби остался у входа в дискотеку, чтобы дождаться либо Шарлин, либо Рокета. Она появилась первой и уже собиралась пройти мимо, когда он схватил ее за руку и назвался. Глаза девушки злобно вспыхнули.

– Где моя кассета?

– У меня.

– Неужели? Так где же она?

– Дома.

– Почему ты не передал ее Маркусу Ситроэну?

– Его в тот вечер не было, – объяснил Бобби. – А потом меня отвезли в больницу с перитонитом. Я чуть не умер. Я очень болел.

Шарлин явно было плевать.

– Отдай кассету, – заявила она. Бобби неловко съежился.

– Знаешь, я прослушал ее. Думаю, ты можешь петь лучше. Она с возмущением посмотрела на него.

– А тебе-то откуда знать?

– Я занимался музыкой, когда был моложе, – поколебавшись, Бобби решил, что терять нечего, и добавил: – я… записывал пластинки и писал песни.

Ответ был полон сарказма:

– Тебе, наверно, было лет двенадцать, сынок?

– Да, я был маленьким, но это правда, клянусь. Шарлин разговор явно наскучил.

– Конечно, милый.

– Я напишу тебе песню, – предложил он.

– Да неужели! Не могу дождаться.

– Послушай, давай не будем ссориться. Я могу помочь тебе зазвучать совсем по-другому.

– Просто верни кассету, сынок.

Шарлин упрямилась, но Бобби не сомневался, что сможет уговорить ее.

– Когда? – спросил он.

– Завтра.

– Меня здесь не будет. Николз выгнал меня. Я принесу кассету утром к тебе домой.

Девушка прикусила нижнюю губу на минуту, а потом сказала:

– Какого черта, – и достала визитку, на которой было написано «Шарлин – певица». Она добавила свой адрес и протянула Бобби карточку. – В десять. И не жди, что я приглашу тебя в гости.

– Это понятно, – быстро произнес он, наблюдая, как она входит в клуб.

Через десять минут появился Рокет.

– Вот это да, Бобби! Не думал, что увижу тебя. Я считал, что ты сбежал со всей выручкой, твоей и моей.

– Спасибо за доверие.

Рокет небрежно пожал плечами:

– Меня обманывали слишком часто.

Приятно повидаться с людьми, которые так скучали по нему и так верили. Бобби опять рассказал о больнице и о том, что его выгнали.

– Может, предложишь что-нибудь? – спросил он.

– Сходи в «Клуни», – без колебаний посоветовал Рокет. – Они нанимают вышибал. Только не медли, – он достал сигарету из кармана. – Я получу свою долю?

– У меня нет с собой денег.

Дело было в том, что Эрнест украл их, пока Бобби лежал в госпитале.

– Раз уж я прождал четыре недели, то могу подождать ещё день, – решил Рокет. – Принеси их утром, – он почесал голову и добавил. – Вычти из этой суммы плату за квартиру, я живу не один, так что здесь тебе не повезло.

Еще одна прекрасная новость. Рокет выкинул его, так и не поселив. Но парня нельзя винить, ведь не было никаких гарантий, что Бобби появится.

– Я не смогу утром, – сказал он, думая о свидании с Шарлин. Рокет пожал плечами.

– Тогда днем. Я куплю тебе горячие сосиски и пиво, – он выхватил у Бобби визитку Шарлин, достал из-за уха ручку и на чистой стороне написал свой адрес. – Завтра, – сказал Рокет, – сходи в «Клуни». Ты похож на вышибалу. Наври им, что тебе двадцать пять, и они купятся.

Рокет оказался прав. Бобби поверили, и он получил работу в одном из самых популярных баров для одиночек в западной части города. Вернувшись домой, он потребовал у Эрнеста деньги. Кристал страшно разозлился.

– Ты что, называешь меня вором? – бушевал он.

– Вот именно, – не сдавался Бобби. Он терял вес, а вместе с этим обретал смелость. Пора рассчитаться с Эрнестом.

– Ничего я не брал, – злился родственник. – Нет, сэр. Меня не купишь…

– Деньги не мои, – попытался объяснить Бобби, – Я только…

– Меня это не интересует, – прервал его Эрнест, огромный живот вздымался от негодования. – Ты камень на шее кузины. Эта женщина слишком хорошо к тебе относится. Убирайся, и немедленно.

– Будь у меня деньги, я бы так и поступил, – разозлился Бобби. – Ты забрал шесть тысяч долларов и быстро потратил их.

– Я их взял? Как ты смеешь говорить, что я, Эрнест Кристал, взял чужое? – он начал вопить. – Пошел к черту!

В этот момент вернулась Фанни. Она приказала Эрнесту заткнуться и отослала Бобби в маленькую комнатку. Парень решил попросить Рокета подождать с деньгами. Как только он получит первую зарплату, то тут же уберется отсюда. Чем быстрее, тем лучше.

На следующее утро в лучших брюках и пиджаке, которые стали страшно велики, Бобби с пленкой в руках появился на пороге квартиры Шарлин. Она жила в подвале по Десятой авеню. Ступеньки вниз были покрыты мусором, на двери написаны нецензурные слова, звонок отсутствовал.

Бобби негромко постучал. Прождав несколько минут напрасно, он опять дернул дверь. В этот момент из-за угла выскочила огромная крыса и пробежала мимо него по разбитым каменным ступенькам.

– Иду, – послышался голос, и наконец дверь открылась. Перед Бобби стоял Рокет в грязных шортах и с растрепанными волосами. Он еще не проснулся.

– Бобби, – произнес Рокет. – Думал, что ты придешь позднее. На какое-то время Бобби оторопел, но потом понял, что совершил глупую ошибку, перепутав адреса Рокета и Шарлин. Они были записаны на одной и той же карточке.

– Заходи, гостем будешь, – пробормотал Рокет и громко зевнул. Бобби очутился среди невообразимого хаоса. С грязных стен клочьями свисали обои, пол покрывал линолеум. Старая мебель была прожжена сигаретами, везде валялись пустые коробки из-под китайской пищи, громоздились кипы старых газет и журналов.