Книга Сепсис, страница 41 – Элина Самарина

«Погодите-ка, — вдруг осенила мысль, — это же охрана! Телохранители. Да, ревность Алексея уже выходит за все рамки!»

Решительно остановив машину, она вышла. Прилипала из «Мерседеса» с обезоруживающей улыбкой шел ей навстречу.

— Почему вы меня преследуете?

— Не преследую. Сопровождаю.

— Да… Так я и думала. Вам это поручил Брав…?

— Поручил? Мне?! Среди смертных очень мало тех, кто может мне поручить. — Его лицо стало надменным и утратило обаяние. Словно почувствовав это, мужчина улыбнулся. — Но среди тех, кто может мной командовать, номер первый — вы.

— Какой примитив! Неужели вы не понимаете, что ведете себя несолидно и опрометчиво?

— Понимаю. Но в некоторых ситуациях я забываю о своей солидности. И не боюсь поступать опрометчиво.

— Вы… Вам в самом деле не поручали…? Вы знаете, кто мой муж?

— Знаю.

— Вы не уважаете его?

— Он мой конкурент. Уже поэтому заслуживает уважения.

— Только поэтому?!

— Я не вступаю в конкуренцию с недостойными людьми.

— Занятно. — Влада гневно сжала кулачки. — Значит, из уважения к конкуренту вы позволяете себе такое неуважение к его жене?

— Упаси Бог! Разве я проявил к вам неуважение?!

— А вы сами не видите? Так ведут себя только с девками на Тверской. — Неприязненно оглядев приставалу, Влада вернулась в машину.

— Никогда по этому поводу не бывал на Тверской, — пошутил вслед прилипчивый незнакомец.

Этот респектабельный прилипала возмутил Владу. Его загадочность вызывала раздражение. Вначале она решила, что он назначен Лексом, — телохранитель. Но этот совершенно не укладывался в сложившиеся стереотипы. Вспомнив его небрежное: «я глава нефтяной компании», Влада усмехнулась. Станет нефтяной магнат, как приморский жиголо, приставать! «Глава нефтяной компании!» Если и имеет он отношение к нефти, то только как начальничек какой-нибудь заправки… Хотя вид у него… и манеры… И машина — высший класс! Но сам за рулем? Без охраны? А может, он шофер?! Ну, конечно! Водитель главы нефтяной компании. Вот так и дыши!.. Но респектабельный, гад! Ничего не скажешь — порода в нем чувствуется! Но почему тогда так несолидно…? Нет, это все-таки приставленный Лексом охранник. Точно! Если бы по собственной инициативе приставал — вел бы себя наглее. А этот…

Влада и не заметила, что подсознательно привела машину к офису Алексея. А зачем?.. А вот зачем: за разгадкой!

Генрих как раз был в кабинете один.

— Геник, Алексей кому-нибудь поручал охранять меня?

— Конечно, — обиженно отозвался Дудин. — Но ты же прогнала их.

— Прогнала, а они опять лезут. Навязчивый сервис. Скажи, чтоб отстали.

Генрих пожал плечами. Охрану он действительно снял… Влада настояла. Может, Дикий пристегнул кого-то. Ведь обещал он Лексу.

— Это не навязчивый сервис, а меры предосторожности.

— Да ладно! Кто станет на меня покушаться?

— Как кто? — возмутился Дудин, но тут же прикусил язык. Вспомнил, что «Влада очень впечатлительная и надо оберегать ее от стрессов». Положение, в которое вогнал его Лекс, требовало дипломатических ухищрений. А на них не хватало ни сил, ни времени. Влада же своим легкомыслием начинала нервировать.

— Тебе, конечно, ничего не грозит, но сейчас такое время… Надо на воду дуть, не ожидая ожога молоком. Это простая предосторожность.

— Не темни, Геник. Я чувствую: что-то происходит… Какая-то тревога…

— Вот это зрелая мысль! Пусть будет тревога, хоть и необоснованная, чем бесшабашное легкомыслие. Мне Лекс поручил…

— Ах, поручил! Значит, я не ошиблась: Лекс поручил следить за мной! Боже мой! Чем я дала повод не доверять мне? Зачем эти слежки?

— Да не слежка это! За тобой не следят, а оберегают. Нормальная забота.

— Нет, Геник, не забота это, а ревность, — печально резюмировала Влада. — Только не знаю, почему Лекс не доверяет мне, почему ревнует…

— Да потому, что любит. Любит безумно, потому и ревнует! Мне бы так кого-нибудь ревновать. — Генрих грустно рассмеялся.

* * *

Увлечение Владой… нет, влечение к Владе очень беспокоило Фауста. Ему казалось, какой-то квартирант поселился в нем: неуживчивый, беспокойный, все время раздвигающий для себя пространство. До сих пор его душа, словно скафандр, была плотно и герметично закрыта. Как проник туда этот неугомонный, неуемный жилец?! Это было что-то новое, что-то доселе неиспытанное. До сих пор он с легкостью подавлял страсти, мешавшие его целям. То же было и в отношениях с женщинами: они заходили настолько глубоко, насколько он позволял. Не далее и не дольше. Фауст давно усвоил, что бизнес и женщина — стихии взаимоисключающие. И привел бы примеры, когда увлечение женщиной до основания губило дело.

Если бы Дон попал в подобную ситуацию, Фауст устроил бы ему разнос. Беспощадный, с презрительным изломом губ. А самому себе?.. Да, крайне недоволен был Павел этим незваным квартирантом. Но ничего не мог поделать со своевольной и неукротимой ипостасью. Ни-че-го!

* * *

…В Москву Алексей приехал поездом. Не рискнул самолетом. Вдруг объявили Бравина в розыск. А МПС, слава Богу, фамилий не спрашивают.

Генрих смотрел на друга с сочувствием и тревогой. А в глазах Рудика Алексей уловил промельки торжества. Но Дикий тщательно упрятывал обуревавшие его эмоции. Он и в самом деле испытывал удовлетворение: вот, мол, говорил я — без меня не проедешь, не пройдешь, а вы, мол, не въехали в ситуацию, вот, мол, и получите конкретный рамс.

— Эх, Лексус, говорил я тебе, не впрягайся в одиночку. Здесь надо подключать токи высокой частоты… Да, да! Слушаю… — перебил себя Дикий, поднеся к уху запиликавший мобильник. — Так… так… понятно…

Алексей и Генрих с интересом вслушивались в реплики, наблюдали за лицом Рудика. И тускнели. Потому что мрачнел Дикий. Закачалась укоризненно голова. С безнадежным упреком смотрели его ледяные глаза на Алексея и почему-то на Генриха.

Минут двадцать длился этот разговор с Казанью.

Сразу, как только Лекс поведал Рудику о своих злоключениях, Дикий отзвонил Элику — криминальному авторитету из Казани, попросил его прокрутить ситуацию.

Всего шесть часов прошло, а Элик уже давал расклад. И судя по длительности его монолога — расклад обстоятельный. Отведя аппарат от вспотевшего, натруженного уха, Дикий задумчиво вытянул губы:

— Лажа, Лекс, облом! — Видимо не был он склонен к деликатному подходу. Не щадил Алексея. — Жмурика уже нашли. И тех ментов — тоже. Всех троих на тебя записали. Ты же ноги замочил: твои веточки на волыне… на ружье. И зачем ты его цапанул?! Ну не фраер? — Последнее прозвучало сочувственно, даже сердобольно. — Прав ты: это мастырка, ментовская заготовка. Они твоему дяде накладку нашивали, а влетел ты. Случайным пассажиром… А как быстро пальчики твои надыбали! Ведь лет десять прошло с тех пор, и белым ты соскочил, — оправдали же? А пальчики, суки, оставили. Сейчас они против тебя уже накопали, нагнали шары. Да… Попал ты, Лекс, из огня да в полымя… — Рудик уставил задумчивый взгляд и снова вытянул губы: искал выход.