Книга Мужчины в нашей жизни, страница 13 – Анастасия Соловьева

— Играть в принципы?! А ты знаешь, откуда я звоню?.. Из коридора психиатрической больницы!

— Психиатрической?! Подожди… Почему психиатрической?

— Потому что у мамы рецидив, и она лежит в психиатрическом отделении!

— Наталь… Честно слово, ведь не хотел… — Впервые я услышала в голосе брата нотки раскаяния. — Я не думал, что она так к этому отнесется.

— Ладно, Леш. Хотел не хотел — не имеет значения. Но ты теперь сам понимаешь, некогда мне заниматься твоими делами.

— Да чего ими заниматься?! Только адвоката найми… как мое доверенное лицо.

— Только нанять адвоката?..

— Я тебе и адвокатскую контору посоветую, которая на недвижимости специализируется.

— Ладно, попробую. Но учти, ничего не обещаю. Если от меня потребуют еще чего…

— Да не грузись ты досрочно, ничего не потребуют.

— Слушай, Леш, ты можешь поговорить с матерью?

— Когда?

— Да прямо сейчас! Скажи ей, что для успешного решения проблемы с квартирой она должна временно пожить на Любимовке.

— Чего-чего?

— Ну, понимаешь, она страшно переживает за тебя, собирается звонить каким-то колдуньям… Ничего не сделаешь, это болезнь. А мне надо, чтобы вместо звонков колдуньям она поехала со мной в клинику нервных болезней… помнишь, в ту, где она лежала в прошлый раз? Я уже с врачом договорилась, но боюсь, она меня не послушает. А ты теперь для нее авторитет.

— Еще раз: чего говорить?

— Что-нибудь в том смысле, что переезд в другую больницу поспособствует решению квартирного вопроса. Намекни, что там есть нужные люди.

— Где там?

— В клинике!

— Натали. — Мне показалось, Лешка даже развеселился. — Ты смеешься над матерью?

— Просто так легче ее уговорить. Законы мышления больного человека не подчиняются обычной логике. Я еще в прошлый раз заметила.

— Ну валяй, — согласился брат. — Попробую. Вернувшись в палату, я протянула маме трубку:

— Это тебя. Лешка. Говорит, что-то важное узнал.

Не давая Лешке слова вставить, мама принялась рассказывать о Леонарде как о последней инстанции в решении квартирного вопроса. Мол, только она может влиять на звезды. Братец, должно быть, опешил, и я испугалась, что их беседа закончится ничем. Но тут мерный мамин монолог оборвался.

— Куда переехать? — удивленно переспросила она. — Зачем? Там легче будет выйти на Леонарду? Кто знает ее домашний телефон?.. Так… и я могу у него сразу спросить! Пока спрашивать не надо? Алеша, почему ты не хочешь, чтобы я говорила по рабочему, для этого они и рекламу дают! — Мамина речь постепенно оживлялась. — Не доверяешь секретарям? Понятно. Пока не спрашивать про телефон? Ты сам спросишь? Хорошо. Когда мне тебя там ждать?

— Ну что? — Я с трудом дождалась окончания их странной беседы.

— Поехали! — Мама, еще несколько минут назад бледная и словно одеревеневшая, теперь буквально пылала энергией. — Едем скорее! Теперь я точно знаю, как ему помочь… — бормотала она безостановочно.

Наблюдая за тем, как мама переодевается, я отметила дрожь в руках и болезненную неточность движений. Пуговицы на блузке она застегивала со второго раза, с прической справиться не сумела — еще недавно казавшиеся платиновыми, а теперь седые пряди неопрятно повисли вдоль лица.

— И как ты ему поможешь? — угрюмо спросила я.

Уже не рада своей неумной затее с Лешкой.

— Поедем. — Мама взглянула на меня с досадой. — Когда у тебя самолет?

— Вечером.

— Значит, завтра Алеша будет в Москве.

Я не стала ни спорить, ни разубеждать, понадеялась на музыкального доктора…

Брат перезвонил после обеда, когда я уже приехала на работу:

— Тебе передали?

— Да, — подтвердила я, — передали…

…Не успела я войти в наш офис, как на меня налетели со всех сторон:

— Ну Наташка! Тихоня-тихоня, мама у нее, видите ли, и брат! А сама мужиков меняет, как перчатки.

Громче всех, естественно, кричала начальница — Любовь Петровна.

— Каких мужиков? — мысленно я еще беседовала с маминым доктором.

— Не прикидывайся, — засмеялась Катя Ястребова, Любашина заместительница, прозванная в коллективе Подпевала Номер Раз. — Кто это ждал тебя на синем «опеле» в последний предпраздничный день?

— Так это Влад…

— Какой такой Влад? — возмутилась самая сдержанная наша коллега Таня Платонова. — Ты нам о нем ничего не рассказывала!

— Как же не рассказывала? — Я вздохнула. — Он иногда звонит мне по рабочему, и я говорила…

— Ты говорила, что Влад — пустое место.

Действительно, говорила зачем-то… хотя за язык никто не тянул.

— Мне так казалось раньше…

— А теперь перестало казаться? — фамильярно расхохотался девятнадцатилетний Женька — офис-менеджер, секретарь, курьер и еще бог весть кто по совместительству. Даже он, не стесняясь, принимал участие в обсуждении моих личных проблем.

— Перестало, Жень. Тебе, может, странным покажется, но иногда так бывает… во взрослой жизни.

Женя смутился и замолчал. Инициатива нападения перешла к Любаше.

— Ну и что? Перестало казаться — и что?!

— Посмотрим… — Посчитав беседу законченной, я подошла к своему столу и включила компьютер.

— А если ты потеплела к этому Владу, — Катя бросилась выручать патронессу, — разреши узнать, кто сегодня с утра пораньше разыскивал тебя!

— Кто разыскивал? Я не знаю.

— Не знает она!

— Темные волосы с проседью и такая, — правой рукой я сделала в воздухе беспомощный жест, — стрижка?..

— Темный с проседью пока не появлялся, — серьезным тоном произнесла Катя, изо всех сил стараясь сделать позабавней наше ток-шоу. — С утра приходил шатен.

— Русый… среднерусый, — уточнила Любаша, избегавшая иностранных слов.

— Не знаю русого. Может, это клиент, вы просто не поняли.

— Он сказал, по личному делу, — объяснила дотошная Таня.

— Да ладно, этот еще придет. Ты нам про темного с проседью расскажи, — попросила молчавшая до сих пор Валерия Викторовна.

— Темный с проседью — это наша беда…

Родной коллектив не потерпит никаких тайн! Без особой охоты я стала пересказывать коллегам свои первомайские приключения, а сама все вспоминала слова доктора:

— В том, что у вашей мамы случился рецидив, нет, вероятнее всего, ничьей вины. Болезнь прогрессировала уже давно. Отсутствие постоянного врачебного наблюдения…