Книга Звездолов, страница 47 – Патриция Поттер

Видимо, как к тюремщику, подумала она, раздражаясь все сильнее. Как устала она от просьб Патрика верить ему, — ведь сам он не верит ей ни на грош; и еще от того, что не знает, чего хочет от него. Порой казалось, она могла бы успокоиться, только растаяв от любви в его объятиях, а через минуту хотела драться с ним, колотить его, пока он не поймет, что с нею надо обращаться как с живым человеком, а не как с вещью, которую можно использовать для своих нужд. Что бы сделала она, войди он сейчас в хижину: поцеловала бы его или ударила? Вероятно, и то, и другое.

Ведро для воды было пусто. Марсали закончила перевязывать Быстрого Гарри, взяла ведро и вышла из хижины. Глоток свежего воздуха был нужен ей не меньше воды. Несмотря на ее честное слово, Хирам все-таки увел куда-то лошадей: конечно, это Патрик велел ему — чтобы не оставлять ей никакой возможности сбежать. Еще, пожалуй, следует быть благодарной, что разрешают пройтись и подышать воздухом, а не сидеть все время в четырех стенах.

Марсали пошла к ручью, что тек в лесу неподалеку от хижины и на полпути встретила Хирама, возвращавшегося с охоты с парой кроликов.

Она тоскливо посмотрела на него:

— Когда вернется Патрик?

Хирам возвел очи горе, видимо, взывая к господу, чтобы Марсали прекратила изводить его одним и тем же вопросом.

— Ладно, — вздохнула она, — ответ я и так знаю. — И через несколько шагов:

— Может, проедемся верхом?

Хирам покосился на нее, колеблясь.

— Пожалуйста, — упрашивала Марсали. — Я ведь обещала Патрику, что не убегу.

Хирам нахмурился:

— А как же Быстрый Гарри?

— Ничего с ним не случится, — заверила Марсали. — Я его перевязала и накормила. Несколько часов я ему не понадоблюсь.

Хирам помолчал еще с минуту, пристально глядя на нее, потом улыбнулся:

— Ладно, если хотите.

— Одна? — с надеждой спросила она.

— Нет, миледи, — ответил великан, добавив поспешно:

— Но не потому, что я вам не верю. Просто Патрик зажарит меня живьем, если с вами что-нибудь стрясется. Места здесь дикие, опасные.

Марсали хотела возразить, что отлично ездит верхом, но вид у Хирама был непреклонный, и она решила не спорить понапрасну.

— Хорошо, будь по-вашему, — послушно кивнула она. — Мне вовсе не хотелось бы видеть, как вас зажарят.

Хирам улыбнулся в ответ, и, к изумлению Марсали, у него на щеке появилась ямочка. Ямочка — у Хирама? На его широкой; топорной физиономии с широким и бесформенным, не один раз переломанным носом? Марсали чуть не хихикнула вслух.

— Ну вот и ладно, девушка, — сказал он, обращаясь к ней, по горскому обыкновению, уже как к давней знакомой. — А то ты все злилась на меня.

— Я на Патрика злилась, — ответила Марсали, — но, как на грех, его здесь не было, а ты был.

— Так я постараюсь не попадаться тебе на глаза, когда он появится, — усмехнулся Хирам.

— Мудрое решение, — кивнула Марсали.

— Да уж. Но, знаешь, когда Патрик что-нибудь делает, то хорошо понимает зачем.

Господи, как она устала слышать это!

— Просто он никогда не трудится объяснить.

Хирам перестал улыбаться и нахмурился:

— Так уж он привык.

— Мне нет дела до его привычек.

— Да, он — человек тяжелый, — вздохнул Хирам. — Зато надежный. А надежность — редкая в людях добродетель. Как, впрочем, и жалость, хотя иногда проявлять жалость не слишком разумно.

Тем временем они дошли до ручья, и Марсали зачерпнула полное ведро воды. Она вполне могла бы донести его до дома, но Хирам не позволил.

На обратном пути к хижине она спросила:

— Как это — неразумно жалеть?

Хирам долго молчал, будто не зная, отвечать или нет, и наконец решился:

— Патрик не разрешал грабить деревни и насиловать женщин, хотя так поступали все. И никогда не убивал врага, если тот просил пощады.

Ни то ни другое не казалось Марсали верхом добродетели. Так следовало поступать любому честному человеку; однако она не стала возражать, потому что не хотела прерывать столь необычные для Хирама речи.

— Война меняет людей, — продолжал он, — а вот Патрика она не изменила.

— Правда? — усомнилась Марсали. — Он что, всегда был таким упрямым? Таким надменным? Странно, я помню его совсем другим. И не припомню, чтобы раньше он брал женщин в заложницы и удерживал против их воли.

Хирам поморщился, как от боли, и уставился на свои ноги, не желая отвечать. К своему стыду, Марсали злорадствовала — правда, всего минуту.

— Он не привык объяснять свои поступки, — промямлил Хирам.

— Разумеется, — язвительно отозвалась Марсали.

— Но ничего плохого он не хочет.

Как видно, Хирам не уступал в упрямстве Патрику — особенно когда она посмела усомниться в добродетелях человека, которого он ставил на второе место после господа бога, подумала Марсали. Другой раз надо попробовать быть милой и кроткой; так можно узнать еще что-нибудь полезное.

Они занесли в хижину воду и кроликов, и Хирам повел ее сквозь подлесок к маленькой сухой пещере. Там было устроено подобие стойла и жевали овес два коня. Марсали удивилась, что ее сюда привели, и это не укрылось от Хирама.

Он понимающе улыбнулся:

— Я не прятал их от тебя, девушка. Патрик сказал, ты дала ему слово.

— А зачем вообще прятать коней? — продолжала недоумевать Марсали.

— Быстрый Гарри сам нашел это место. Может статься, и кто другой набредет, и я не хочу, чтобы этот кто-то нашел наших коней. Потому я и огня днем не разводил.

Марсали стало стыдно, но на душе у нее полегчало. Патрик поверил ее слову. Патрик ей верит, пусть хоть самую малость. Почему же Хирам раньше ничего не сказал? Верно, как и его хозяин, полагает, что чем меньше говорить, тем лучше…

Молча она смотрела, как Хирам седлает коней, потом позволила ему помочь ей сесть в седло, и они выехали из пещеры. Хирам намеренно ехал следом за ней, не показываясь ей на глаза, и она оценила эту малую толику свободы. Или просто он не хотел больше отвечать на вопросы? Марсали придержала своего коня, подождала, пока Хирам окажется рядом с ней.

— Патрик рассказывал, ты спас ему жизнь.

— Скорее, он спас мою, — твердо ответил великан.

— Где вы воевали вместе?

— В Шотландии, Ирландии, Франции, Пруссии.

— Откуда у Патрика на лице шрам?

— Подарок одного ублюдка-англичанина. Но Патрик в долгу не остался, — с видимым удовольствием сказал Хирам, пробурчав себе под нос что-то вроде: «Убить его, недоноска, мало».