Онлайн книга «Секс в другом городе»
Продравшись сквозь лондонские заторы, я наконец свернула на тихую улочку в Челси, где в огромном старом доме, принадлежащем ее невероятно обеспеченным, но абсолютно чокнутым родителям, обитает Эмма. Я умудрилась припарковаться, никого не покалечив, и, выбравшись из машины, принялась колотить в дверь и терзать звонок, как сбежавший пациент психбольницы. Через стекло я смутно различала Эмму, которая медленно стекала вниз по лестнице. Она с трудом распахнула дверь. Было пол-одиннадцатого прекрасного субботнего утра, и ее зеленые глаза, превратившиеся в две щелочки, красноречиво свидетельствовали о вчерашних возлияниях. Длинные темные волосы сбились в колтун, а макияж размазался вокруг глаз. Видимо, предыдущая ночь была не из легких. — Привет, Лекс. — Она устремила на меня мутный взор и попыталась растянуть лицевые мышцы в улыбку типа «устала как собака, но рада тебя видеть». — Когда ты вернулась? Правила приличия, к сожалению, совершенно стерлись из моей памяти. Я опустилась на ту ступень развития, когда телом управляют основные инстинкты, а логическое мышление осталось далеко в прошлом. Я молча оттолкнула Эмму, взлетела вверх по лестнице, ворвалась на кухню, включила чайник и ухватилась за жестянку с шоколадным печеньем. — Алекс, что случилось? — Эмма, запыхавшаяся, но зато совершенно проснувшаяся, ввалилась вслед за мной на кухню. — Господи, ты в зеркало себя видела? Ты похожа на негатив Чи-Чи-панды {Персонаж популярного детского мультсериала} страдающего сенной лихорадкой! Тут она не ошиблась. Моя и без того бледная кожа побелела как полотно, глаза же налились кровью. Эмма вытащила из кармана пижамы персиково-розовую салфетку и попыталась стереть тушь и подводку для глаз, размазанные по моему лицу. Я в это время с несчастным видом и по-прежнему безмолвствуя поглощала печенье «Хоб Нобз» в шоколадной глазури. — Лекс, — рявкнула Эмма, видимо не на шутку взволновавшись, — прекрати жрать печенье и поговори со мной. Ей наконец удалось отобрать у меня жестянку, которую я прижимала к груди как спасательный круг. Без нее я почувствовала себя совершенно голой и беззащитной. Я оперлась спиной о кухонный шкафчик и смахнула подступающие слезы. — Я только что застала Макса в постели с другой женщиной, — невнятно пробормотала я, пытаясь прожевать печенье. Эмма загребла пригоршню печенья, потом молча вернула мне банку. — Да, дела… Давно не слышала такого жалкого описания вселенской катастрофы. — Как ты? Как я? «Абсолютно уничтожена», пожалуй, было бы наиболее подходящим и кратким ответом. Но, в конце концов, можно и не отвечать. — Глупый вопрос. Конечно, дерьмово, как же еще. Эмма, видимо, прочла мои мысли. Она мягко, но настойчиво усадила меня на стул и занялась чайником, который начал клокотать и плеваться, как старикашка со вставной челюстью. — Можно добиться лучших результатов, если предварительно наполнить его водой, — заметила она, подставляя протестующий чайник под кран. Эмма достала пару пакетиков чая, бросила их в кружки и высыпала в быстро пустеющую жестянку очередной пакет печенья. Мы молча ждали, когда закипит чайник. — Ну давай, чай налит. — Эмма устроилась напротив меня на массивном тисовом кухонном столе. — Рассказывай, что там у тебя случилось. Я всхлипнула, оторвала кусок бумажного полотенца, высморкалась и начала: — Ну, ты помнишь, что журнал послал меня в Шотландию на три дня, чтобы я сделала репортаж об этом новом SPA-комплексе? — Помню ли я! Разве я не предлагала тебе поменяться? Ты отправляешься в банк к этим идиотам из отдела кредитования, а я отбываю на север и пишу статью о том, как ублажают шикарную публику. Но разве ты меня послушала? — Да уж, — прерываю ее я, — лучше бы действительно поехала ты. Меня ни на секунду не оставляли в покое, поливая холодной водой и обертывая влажными полотенцами, не говоря уже о том, что маски для лица там явно делаются на основе глины, которую каждое утро собирают на грядке с овощами на заднем дворе, так что я решила уехать пораньше и сделать сюрприз Максу. Надо сказать, сюрприз удался на славу. Я опрометчиво сделала глоток чая, который, видимо, продолжал кипеть и в чашке. Немного придя в себя, я продолжила: — Ну, как бы то ни было, я приехала домой и очень тихо вошла. Я знала, что он еще не встал, потому что сегодня суббота, и собиралась, может быть, раздеться и юркнуть к нему в кровать. Ну ты понимаешь, поздороваться как следует… — Эта картина стоит у меня перед глазами, — криво усмехнулась Эмз. — Словом, я на цыпочках прокралась в спальню, а там были они, голые, в нашей спальне, в нашей кровати, на моих новых простынях от Кэролайн Чарльз, на которые я копила целую вечность… ублюдок! — Чтобы утешиться, я схватила еще одно печенье. — И с кем он был? Ты ее знаешь? — Еще как! — хмыкнула я сквозь печенье, и утерла рукавом слезы. — Ну, так кто это был? — нетерпеливо вопросила она, попытавшись принять сочувственный вид и скрыть любопытство. Я с трудом сглотнула. Несмотря на чай, в горле внезапно пересохло. — Это была Маделин Херст. По лицу Эммы было ясно, что имя ей знакомо, но она не может понять откуда. — Ты должна помнить ее по фитнес-клубу в Найтсбридже. Она ведет класс аэробики. — Ох! — вырвалось у Эммы, и этим все было сказано. Маделин Херст белокура и прекрасна и в отличной форме во всех смыслах. Сколько раз я с завистью смотрела на ее крепкие бедра и невероятно маленький зад, и сиськи, которые, не будь они затянуты в спортивный лифчик, наверное, могли бы сбить ее с ног во время наших занятий. После самых изнурительных упражнений ее макияж не расплывался, длинные светлые локоны возвращались на место легким движением руки, и она по-прежнему выглядела прекрасно, в то время как мы, едва дыша, с трудом тащились в душевую, являя собой самое жалкое зрелище. — Застать Макса в постели с другой женщиной уже плохо, — мрачно заметила я, — но то, что это она, просто убивает меня. — Значит, ты чувствовала бы себя лучше, застав его с плоскогрудой старой калошей? Это бы не так ранило твое эго? Сарказм Эммы был изрядно приправлен злостью. — Нет. Но я всегда чувствовала себя при ней такой неуклюжей… — А я думала, что это из-за Макса, — раздраженно перебила она. — Всегда считала, что этот парень абсолютный засранец. — Ну, теперь-то легко говорить, — взвыла я. — И оставь все эти «теперь легко говорить». — Она злобно уставилась на меня. — Я говорила тебе это последние шесть лет. — Но мы были вместе всего шесть лет! |