Онлайн книга «Презумпция любви»
|
— Люба? Ты нормально себя чувствуешь? — Да, Володя. — Она присела на кровать, положила руку ему на грудь. — Я проснулась и подумала… Он торопливо вскочил, сел на постели, а она испуганно отдернула руку. — Может, чего-то надо, Люба? — Я просто пришла к тебе. — Зачем? — Ты идиот, Володя! — раздраженно сказала она. — Зачем женщина приходит к мужчине?! Все, хватит, я ухожу домой! Она решительно встала с дивана. — Нет-нет-нет, Люба! — сказал Малышев, успел схватить ее за руку и усадить на диван. — Да что — нет? Я подумала, что между нами… Извини, ошиблась. — Нет, ты не ошиблась, просто… Ну пожалуйста, пойми меня, я… все же это не так просто, понимаешь. Я не мог даже надеяться. — Что же ты за мужик, Володя? Мне что, самой все нужно решать, да? — Это говорит генерал в юбке, — с улыбкой сказал Малышев. — Товарищ генерал, иди ты к черту! А женщина пусть останется, она красивая и очень мне нравится. Он притянул к себе Воронину, прижался губами к ее губам. Они были сухими и жесткими. Но Малышев так неистово целовал их, что вдруг эти губы расцвели красивым страстным цветком, настолько страстным, что он даже удивился. А тело генеральши под серым костюмом — юбка помята, жакет тоже — вдруг превратилось в красивое женское тело, отзывчивое на ласки, гибкое и чуткое к любому прикосновению, страстно изгибающееся. К черту эту юбку, этот жакет… Она тоже так думала. Через пять минут они оба застонали и замерли на постели. — Я не сказала Светке, что… не приду домой… — Я позвонил ей, сказал, что ты на задании. — Какой ты умница, Володя… — Извини, все так быстро произошло… У меня давно не было женщины… — Я успела… У меня уже десять лет… Я не помылась и зубы не почистила, наверное, это ужасно… — Я ничего такого не заметил, это было прекрасно. — Правда? Не ври. — Не вру. Света очень похожа на тебя, только ты… — Мужик в юбке? — Да нет, просто… нужно быть женщиной, и все. Я тебя отведу в косметический салон, у меня же гонорары приличные… — Только попробуй — убью! — Она толкнула его локтем в бок. — Я сама знаю, что к чему, только не хотела… — А теперь? — Хочу. Ох, я же не предохранялась… — Ну, родишь мне девочку. — У меня уже есть девочка, я хочу парня. — А у меня уже есть парень, хочу девочку, похожую на тебя. — Перебьешься! Кого хочу, того и рожу. Малышев засмеялся, она, глядя на него, тоже захихикала. Потом обняла его крепко, прижалась всем своим горячим телом, сказала-выдохнула: — Володя, ты хоть понимаешь, что случилось? — Вернее, с кем случилось, ты хочешь сказать? Теперь шаг вправо, шаг влево, прыжок вверх — выстрелят без предупреждения? — Нет. Я десять лет не давала повода никому… — Люба, ты мне очень нравишься, именно как женщина, а не как доблестный прокурор. — Правда, Володя? Знаешь, я уже никому и ничему не верю. — Правда, Люба. На часах половина пятого, мы еще можем… Но вначале помчались в ванную, чтобы у тебя не было никаких комплексов? — Вот прямо так и помчались? Голыми? — Нет, можешь костюм надеть и в нем помыться. Что-то в этом есть авангардистское. А ведь Игорь говорил ей именно об этом. Или она подсознательно чувствовала, но не могла признаться, что это ее соображения? Она шлепнула ладонью по его груди, встала с постели и направилась к двери. — Стой! — закричал Малышев. Она остановилась, обернулась. — Какая же ты красивая, Люба… — с восхищением сказал он. Она довольно усмехнулась: — Потому, что темно. Ты идешь, Володя? — Я теперь думаю, не следует ли мне надеть костюм, дабы не смущать красавицу своими убогими мышцами… — Идиот! А ну-ка бегом! — Слушаюсь, товарищ генерал! Часы показывали половину десятого. Воронина в хорошо выглаженном костюме сидела на кухне, пила кофе. Полчаса назад она проснулась, так не хотелось выбираться из-под одеяла, так сладки были воспоминания этой ночи — и душ в ванной, и потом… Если бы Володя предложил, осталась бы весь день в этой теплой, уютной постели, рядом с ним. Но его уже не было, и она, завернувшись в одеяло, пошла на кухню. А там увидела свою юбку и жакет, выглаженные, висящие на спинке кухонного диванчика, и ужаснулась. — Володя… ты погладил?! Но ведь это женское дело! — Дура ты, Любка, — добродушно сказал Малышев. — Нет женских или мужских дел, вернее, есть, но в другой области, а в быту — нет. Я проснулся раньше, я могу это сделать, я сделал. — Но гладить… мою юбку… — Извини, что посмел это сделать. Наверное, было бы лучше, если б я проснулся и лежал в ожидании завтрака, который обязана приготовить моя любимая женщина, а еще погладить свою юбку, привести себя в порядок… — Ты сумасшедший, — сказала она, целуя его в губы. — Просто фантастика, а не мужик. Пока принимала душ, он сделал омлет и кофе сварил. — Володя, сейчас мы должны встретиться с Андреем Вадимовичем Бородинским, помнишь такого? — Да, он был адвокатом Сашки. — Он подал апелляцию в Мосгорсуд, но они еще не приступали к слушанию. — Твои старания? — В Мосгорсуде и других, более важных, дел навалом. И вообще, не дави мне на психику, я ведь покаялась, теперь срочно буду исправлять ошибки. — А что должен сделать Бородинский? — Ничего. Я просто объясню ему свою позицию. И попрошу, чтобы дело рассмотрели немедленно. Завтра или хотя бы послезавтра! — Но… что изменится? — Показания потерпевшего. Он снимет все свои претензии, я об этом позабочусь. Нет, мы не поедем вместе, ты останешься дома, чтобы не мешать. Я вызову машину с телохранителем, сама все сделаю. — Но, Люба… я должен быть… — Я не хочу, Володя, понимаешь? — Понимаю. — Что ты понимаешь, черт возьми?! — Ты не хочешь, чтобы я видел тебя в суровой генеральской ипостаси. — Да? Правильно. Да и толку от тебя там никакого. Пиши свои «партийные» статьи и жди меня. — Ты вернешься? — А ты хочешь этого? — Да. Она снова обняла его, прижалась губами к его губам, а потом отстранилась, тихо сказала: |