Книга Когда отступит тьма, страница 2 – Майкл Прескотт

В начале вечера она ушла по своим делам, вернулась в десять часов, вошла в боковую дверь для прислуги. Странная тишина насторожила ее. В доме редко бывало тихо, сказала она. Кейт и Ленора вечно скандалили, он упрекал ее за то, что пьет слишком много, она велела ему заткнуться при этих чертовых детях…

Тут выражение лица Мэри Бет изменилось, она взглянула на Элдера с новым ужасом и прошептала:

— О Господи… дети.

— Мои люди уже ищут их, — сказал Элдер.

Мэри Бет горько разрыдалась. Элдер взял ее за руку и больше не спрашивал ни о чем.

Потом она дорассказала и остальное, немногое. Обеспокоенная тишиной, Мэри Бет принялась осматривать дом и в большой гостиной обнаружила Ленору и Кейта. В страхе бросилась оттуда и позвонила из кухни в управление полиции, найдя его телефон в списке номеров срочного вызова, написанном мелом на доске возле аппарата. О детях даже не вспомнила.

Они являлись первой заботой Элдера, и он отправил своих людей на поиски. Полицейские очень долго звали детей, но не получали ответа.

Потом со второго этажа из глубины дома донесся крик молодого полицейского Бланшара:

— Нашел!

Элдер взбежал по лестнице, преодолевая две ступеньки в один шаг — в те годы это ему было еще по силам, — и промчался по коридору в заднюю спальню, где находились остальные полицейские.

Дети Гаррисонов, двенадцатилетняя девочка и девятилетний мальчик, забились в дальний угол большого стенного шкафа среди висящей одежды и сложенных одна на другую картонных коробок.

Как и те двое внизу, они жались друг к другу, безмолвные, неподвижные. Но были живы.

— Я займусь ими, — сказал Элдер. Бланшару велел спуститься и дожидаться треклятой санитарной машины, которая никак не приезжала. — Врачей быстро веди сюда.

Юношей Пол Элдер участвовал в боях на тихоокеанском театре военных действий в последние яростные месяцы большой войны. Повидал не один шок. Дети Гаррисонов были сильно травмированы, последствия могли оказаться затяжными, даже непроходящими.

Элдер вошел в шкаф и пригнулся, чтобы выглядеть не таким высоким, менее угрожающим. Лампочка под потолком была слабой, и смутно различимая одежда отбрасывала тени. Он двинулся дальше в полумрак.

— Не бойтесь, дети. Никто вас не тронет.

Ответа Элдер не ждал и не получил.

Дети были в пижамах. Девочка в голубой с изображением цветка, похожего на гвоздику. Ее братишка в костюме супермена, стилизованная буква «С» четко выступала на эффектно сужавшейся книзу курточке.

— Дети! Успокойтесь. Все хорошо.

Мальчик смотреть на взрослого не хотел. Уткнулся лицом в плечо сестры. Пижамная курточка его пропиталась потом и липла к телу.

Но девочка как будто отвечала Элдеру взглядом. Глаза ее казались огромными на худеньком личике. И все же она была не совсем ошеломленной. Элдер уловил в ее взгляде осмысленность и, мало того, боль, резкую, мучительную, как при открытой ране.

— Эй, маленькая леди, — сказал Элдер с деланной улыбкой, причинявшей ему страдания, — ничего страшного нет.

Девочка принялась покачивать братишку.

— Он выстрелил в нее, — произнесла она монотонным голосом сомнамбулы.

— Ладно-ладно. Не нужно об этом говорить.

— Выстрелил в нее. Доктор Уайетт. Дядя Кейт. Он говорил, чтобы мы называли его дядей Кейтом.

Она нежно покачивала братишку, держа его в объятиях.

— Выстрелил из пистолета. В маму. Выстрелил, и она громко закричала.

Элдер надеялся, что девочка не видела этого, только слышала стрельбу издали.

Она умолкла. Снаружи доносилось громкое завывание. Наконец-то приехала санитарная машина.

Элдер не думал, что девочка пострадала еще и физически, но уверенным быть не мог. И осторожно потянулся к ней.

— Болит что-нибудь? — спросил он и коснулся ее руки.

Девочка вздрогнула, покачивание прекратилось.

Элдер ощутил тепло, влажность.

Кровь.

И тут разглядел ее — красные брызги на пижаме — узор, который принял за набивное изображение гвоздики.

И на пижаме Роберта был тот же узор, трудно различимый на синем фоне.

Кровь пропитала их одежду. Не своя. Этого не могло быть. Им бы не выжить, потеряв столько крови.

Они находились в одной комнате с Ленорой и Кейтом. И когда началась стрельба, их обдало горячим красным дождем.

— Ой, дети, — прошептал Элдер, — бедные вы мои детишки.

— Кейт и нас бы застрелил, — прошептала девочка. — Я знаю. Но…

Элдер, вспомнив «кольт» в руке Леноры, завершил ее мысль:

— Она выхватила у него пистолет.

Кивнув, девочка закрыла глаза и долго не открывала их.

— Мама спасла вас от смерти, — сказал Элдер. — Она любила вас. Не забывайте этого. Вам это будет поддержкой. Мама очень, очень любила вас обоих.

Никакой реакции не последовало. Кроме одного — по щеке мальчика скатилась прозрачная капля, единственная слезинка, мерцавшая в неверном свете.

* * *

Санитарная машина увезла детей и трупы, сирена ее рыдала в ночи, словно потерявшийся ребенок. Элдер остался в большом старом доме с полицейскими, экспертами и горьким запахом крови.

— Что такое с этим домом? — недоуменно произнес фотограф. — В прошлом году скверная история. А теперь и подавно.

— Люди говорят, все дело в Гаррисонах, — ответил один из полицейских. — Слишком много денег, слишком много власти.

Кто-то сказал ему, что он не на митинге.

— Я не про политику веду речь, — возразил полицейский. — Тут, как бы это сказать, воздаяние. Если тебе привалило счастье, жди какой-то беды. Все должно уравновешиваться.

— Этим детям большого счастья не привалило, — сказал фотограф. — Что уравновешивается у них?

Полицейский-фаталист пожал плечами.

— Я не говорю, что это справедливо.

Другой полицейский сказал, что знает, как воспримут горожане случившееся.

— Они назовут это проклятием, вот как.

Его Предсказание встретили возбужденными возгласами.

— Я просто говорю, что люди скажут.

— Ну и что же проклято? — спросил какой-то скептик. — Дом? Он что, с привидениями? Или весь гаррисоновский клан?

— Ленора не гаррисоновской крови, — сказал кто-то. — Она не всегда носила эту фамилию.

— А проклятие можно получить, выйдя замуж? — поинтересовался фотограф, и послышался смех.

Говоривший о воздаянии полицейский спросил у Элдера, что думает он.