Онлайн книга «Прости меня, Кэрол!»
— Рой! Он был в простых черных джинсах и белой рубашке спортивного типа, отчего выглядел почти юным, тем студентом университета, в которого она когда-то имела несчастье влюбиться. Улыбка его была теплой, а серебряные глаза в кои-то веки не напоминали о зиме, снеге и замерзших горных озерах. — Привет. — Сегодня… не суббота… — Нет, сегодня пятница. Самая прекрасная в мире, самая необычная пятница! Рой вошел, притянул к себе Кэрол и крепко и жадно поцеловал ее в губы, а затем чуть тише спросил: — Знаешь, почему самая прекрасная и необычная? Потому что я здесь, я вижу тебя, я чувствую твой запах, я прикасаюсь к тебе, обнимаю тебя… — Рой, ты должен был позвонить… — А ты меня не ждала, Кэрол? Как ни в чем не бывало, он спокойно прошел в глубь дома, а она стояла и растерянно смотрела ему вслед. Как всегда! Он даже мысли не допускает, что она может быть занята, что у нее, возможно, посетители… Словно прочитав ее мысли, Рой обернулся и мягко поинтересовался: — Ты свободна сегодня вечером, Кэрол? Она уставилась на него, одновременно злясь и удивляясь, как один его поцелуй вернул ее к жизни. Кроме того, несмотря на все, что она себе говорила всю эту неделю, она ужасно рада его видеть! — Уже поздно, сладкая моя. Нельзя так много работать. Его руки обвились вокруг ее талии, и он заглянул в тревожные карие глаза девушки. Кэрол изо всех сил старалась удержать позиции, но они так и рушились под взглядом серебряных глаз Роя. — Я… у меня масса работы, очень срочной… — Прости, но это за оправдание не сойдет. — Но это правда! — А мне все равно! — Его поцелуй лишил ее дыхания, сил и возможности соображать и сопротивляться. — Кроме того, я не могу уступить тебя вот этому барахлу! Могучая рука смела все бумаги с ее рабочего стола, оставив его поверхность девственно чистой. Кожа Кэрол горела, все тело горело, и она подозревала, что Рою отлично известно, какое впечатление он на нее производит. Это ясно читалось в его глазах. — Чего ты хочешь, Рой… — Она не закончила вопрос и вспыхнула, потому что ответ слишком явно был написан на его лице. — Я имею в виду… — Да знаю я, что ты имеешь в виду, моя сладкая! Господи, ну почему ты наделил одного человека абсолютно всеми — и самыми отборными — чертами, делающими мужчину мужчиной!!! — Кэрол, я приглашаю тебя к себе домой. Должен же я отблагодарить тебя за ужин в прошлое воскресенье. — Но я не думаю, что это удобно в такое время… А может, лучше сразу в клетку с тиграми? — Ты мне не веришь? — огорченно спросил он. — Ни на грамм! — Вот и умница! Однако на этот раз ты будешь в полной безопасности — моя экономка сегодня дома. К тому же… — Его глаза неожиданно стали серьезными и немного грустными. — Я вижу, что ты еще не готова… любить меня. Говоря по правде, больше всего на свете ей хотелось немедленно кинуться ему в объятия, повиснуть у него на шее и прижаться пылающим лицом к его могучей груди. Сердце прыгало в груди, билось как птица. Кэрол хотелось почувствовать тепло его кожи, крепость его рук, хотелось провести пальцами по черным завиткам волос у него на груди. Мужчина, стоявший перед ней, будил в ней женщину слишком настойчиво. Она отступила на шаг, мысленно обозвав себя всеми обидными прозвищами из детства. И как ей только могло прийти в голову, что она способна справиться с проблемой по имени Рой Стюарт? Да она влюблена в него по уши, она любила его всегда и будет любить до самой смерти! — Мне надо переодеться, но я быстро. — Отлично. Я подожду здесь. Он прошел на балкон, а Кэрол стремительно умчалась переодеваться. Для сегодняшнего вечера она выбрала легкие кремовые брючки и светло-голубую шелковую блузку. Волосы, целый день стянутые в хвост, устали, и она решила их распустить. Уже через пять минут она спускалась по ступеням, и Рой обернулся на звук ее шагов. — Ты выглядишь опять на шестнадцать лет. Такого выражения лица она у него еще не видела. Кроме того, он впервые вспоминал те годы таким тоном, без издевки и презрения, которыми так ранил ее прежде. Что случилось, ведь он ясно дал понять, что считает тот случай проявлением кокетства малолетней дурочки, простым проявлением инстинктов. Кэрол через силу улыбнулась. — С той поры много воды утекло. — Это точно. На мгновение его глаза стали ясными и чистыми, словно бриллианты, в них отразилось нечто, совсем неведомое Кэрол, и она с новой силой вспомнила того загадочного красавца-студента из взрослой компании ее старшей сестры, который разбил ее сердце много лет назад. Секунду спустя Рой уже шел к двери, улыбаясь своим мыслям. Они болтали ни о чем по дороге к машине, но внутри у Кэрол все дрожало. О чем он вспомнил? Что так странно изменило его взгляд? Только теперь она поняла, что Рой Стюарт очень изменился, и только теперь стало ясно, что она понятия не имеет о теперешнем Рое Стюарте. Они въехали в тяжелые кованые ворота. Вокруг дома Роя стояла высокая каменная ограда. По дубовой аллее они подъехали прямо к дому — прелестному строению времен королевы Виктории. — Как красиво, Рой! Потрясающе! Они почти не разговаривали по дороге, но теперь Кэрол не могла сдержать своего восхищения и изумления. Здесь было не просто красиво. Это был настоящий маленький рай. Рой улыбнулся ее восхищению. — Я купил его несколько лет назад у одного из своих знакомых. Парень эмигрировал в Канаду, а до этого дом принадлежал их семье с 1870 года. Я с первого же мгновения знал, что этот дом будет моим, почувствовал это. Он такой основательный, надежный. Жизнь в нем может стать настоящим счастьем, ты скоро убедишься в этом. Кэрол смотрела на него с таким изумлением, что Рой не удержался от усмешки: — Удивлена, что у меня есть душа, а, Кэрол? — Да нет, вовсе нет, не говори глупости, — легко солгала Кэрол. Он выключил зажигание и произнес ровным, почти безразличным голосом: — Я по всем меркам занимаю высокое положение. Моя мать была англичанка, отец — американец, и оба были богаты. Ферма моих деда и бабушки с материнской стороны в Сассексе была чистым раем для двух мальчишек. Мы были счастливы — по крайней мере, до развода родителей. — Рой, мне жаль… — Все дело в том, что моя мать была чертовски легкомысленна. Она меняла любовников, как перчатки, а отец — он был старше ее на двадцать лет, — он продолжал любить ее и прощать. Вернее, закрывать глаза на очевидное. К несчастью, мать делала это невозможным настолько часто, что нас с братом то и дело отправляли куда-нибудь. Так случалось каждый раз, когда родители начинали выяснять отношения, так что мы с Клиффом довольно быстро приучились не заводить крепкой дружбы ни с кем из одноклассников в школах, которые мы то и дело меняли, и не приживаться в домах, которые покупали родители. |