Книга Светлый ангел, страница 37 – Конни Банкер

– А как вы думаете, почему? – Видя, что спутница молчит, он продолжил: – Боюсь, во всем случившемся вы обвиняете меня.

– С чего вам пришло это в голову?

– Не притворяйтесь, моя милая, такой бестолковой. – Я начал вас целовать и ласкать, а это, похоже, было нежелательно. Вот вы и умчались от меня, даже не простившись. А потом, в панике, боясь преследования, выскочили, не глядя по сторонам, на улицу и чуть было не погибли под колесами машины.

– Джасти, вы, кажется, сами вините себя. И я, пожалуй, согласилась бы с этим, но…

– Но?..

– Я вовсе не из-за вас ушла. Да, вы целовали и ласкали меня, но ведь я делала то же самое. Просто, придя в себя, поняла, что должна уйти. Умчаться, как вы говорите. Словом, бежать.

– Хорошенькое желание для женщины, давшей отцу своего ребенка согласие на брак. Да нет, вы и до этого пытались бежать от меня. Вас ужасает взятое на себя обязательство, хотя оно такого рода, что не требует от вас ни любви, ни романтических чувств. Я верно говорю?

– Ну, допустим, – осторожно сказала она. Джастин тяжело вздохнул и, не глядя на нее, ровно сказал:

– В таком случае, Кэролайн, вы свободны.

– Что?..

– Вы свободны. Я не намерен силой тащить женщину в брак, одна мысль о котором ее ужасает. Не могу удерживать вас только потому, что это соответствует моим принципам.

– Вы это серьезно? – прошептала она.

– Никогда в жизни я не был серьезнее, – мрачно произнес Джастин. – Я вообразил, что нам удастся быть более или менее нормальной супружеской парой, хотя бы во имя ребенка, но я ошибался. И случившееся в полной мере доказывает, насколько я был не прав. Вы так напряжены, так ненавидите меня, что это уже становится опасным и для вас, и для нашего малыша.

Итак, она добилась, чего хотела. Разве не говорится в старой пословице, что надо быть осторожнее в своих желаниях, ибо они имеют склонность сбываться!

– Мы, конечно, привлечем опытных адвокатов, обсудим…

– Сейчас, Джастин, я просто не в силах говорить, – тихо сказала она и, откинувшись на подголовник, закрыла глаза.

Беда, накатив, изнуряла ее сознание. Страшная усталость… Не говорить, не думать… Добраться до постели и спать, спать…

– Пожить вам все же придется пока у меня. Хотя бы неделю. Оставьте упрямство, ведь речь идет не только о вашем здоровье.

Кэролайн ничего не ответила. Даже будто задремала и очнулась лишь, когда они приехали. Она с трудом вышла из машины и последовала за ним в дом.

– Мне нужен ключ от вашей квартиры, – сказал он уже в холле. – Вам могут понадобиться какие-то вещи…

– Я сама завтра утром съезжу.

– Вы своей независимостью в гроб себя вгоните! Сказано вам: неделя постельного режима. Вы меня слышите, Кэрри?

Она его слышала, но сил спорить у нее не осталось.

– Хорошо, Джастин, делайте, как знаете. А я, если сейчас же не лягу в постель, то действительно свалюсь.

– Конечно, милая. Потерпите, сейчас все устроим.

Да, он заботится о ней, Кэролайн ценила это. Но надолго ли его хватит? Держит себя сдержанно, но видно, ему уже надоело возиться с ней, надоели ее вечные капризы… Он понял, что эту независимую особу не переупрямишь. И даже рад, возможно, от нее избавиться. Благо, что не по своей вине.

Знал бы он, чего она желает и что чувствует! Да, о финансовой стороне дела можно не беспокоиться, он не оставит ее с ребенком в нищете. Но все остальное… Пойдут еженедельные визиты – слишком частые для того, чтобы можно было успокоиться и освободиться от того хаоса, который он внес в ее сознание и сердце. А потом еще узнать ненароком, что он нашел себе женщину… Надо думать, не так уж долго придется и ждать. Длительное воздержание явно не то, чем он станет себя обременять.

Проводив ее наверх, Джастин открыл дверь одной из гостевых спален и, стоя у дверей, напомнил о ключах.

Ах да, ключи… Порывшись в сумочке, Кэролайн с досадой вытряхнула ее содержимое на покрывало. Надорванная упаковка с таблетками, карандаши, разрозненные футляры косметики, скомканный платок, какие-то замусоленные, сложенные вчетверо записки… Педантичная службистка, у которой до наведения порядка в сумочке просто руки не доходят. Да и вся ее жизнь вдруг превратилась в нечто, напоминающее содержимое дамской сумочки… Но где же эти ключи?.. Ах, вот они!

– Не очень-то мне по душе, что вы будете рыскать по моей квартире. Но выбора, похоже, у меня нет.

– Что ж делать?.. Стерпите. Впрочем, я постараюсь ничего там не разбить и удержаться от мелкого воровства.

После его ухода Кэролайн разделась, оставшись в нижнем белье, облачилась в махровый халат, обнаруженный в ванной, задернула шторы на окнах и легла на кровать.

Должно быть, она не просто задремала, а провалилась в глубокий сон, поскольку, когда открыла глаза, уже смеркалось. И Джастин вернулся. На стуле у окна стоял ее саквояж. Она тотчас села, пытаясь сориентироваться во времени.

– Сколько я проспала?

– Часа четыре. Я уже давно вернулся, но вы так сладко спали, что было бы преступлением вас беспокоить.

Выражения его лица в полумраке не разглядеть, но в голосе не было ни намека на раздражение. Он предложил ей выпить чаю, указав на тумбочку, где стояла чашка, и Кэролайн немного отпила. Горячо, но вкусно и живительно.

– Как вы себя чувствуете?

– Спасибо. Гораздо лучше.

Придвинув к кровати стул, Джастин сел, перестав наконец-то башней возвышаться над постелью. Кэролайн понимала, что им необходимо поговорить. Все, к чему они пришли, согласовывая брачный контракт, отменялось. Теперь придется обсуждать детали договоренности относительно обеспечения ребенка. А поскольку она отдохнула, откладывать разговор не было причин. И все же говорить не хотелось.

Ведь не поделишься же с ним тем, что тебя терзает. Нет, лучше промолчать. Лучше всю жизнь раскрывать постель и просто ложиться спать. Это совсем не то же самое, на что ей как-то жаловалась мать. Та говорила, что всю жизнь стелет постель, ложится в нее и безропотно принимает все, что за этим следует. Было бы смешно, следуя по стопам матери, ввергнуть себя в такую же тупую жизнь. Смешно, очень смешно. Но и горько.

– Итак, – обыденно заговорил, не глядя на нее, Джастин. – Что мы имеем? Мы имеем ребенка в вашей утробе.

– Может, зажжете свет? Я плохо вас вижу.

– Минутку… – Он встал и осмотрелся. – Где тут?.. Я никогда не пользовался этой спальней… А, вот! – Он нашел выключатель и зажег свет. – Учишься, учишься, ухлопаешь на это полжизни, а опыта все равно на все не хватает.

Если это шутка, то почему никто не смеется?

– Ваша самокритичность, Джасти, достойна наивысших похвал, – ехидно проговорила Кэролайн. – Вот и про материнство вы ничего не знаете, кроме собственного внутриутробного опыта. Но зато как открыто говорите о своем невежестве.