Онлайн книга «Хельмова дюжина красавиц. Ненаследный князь»
|
А тут… …король не стар, но и не сказать, чтобы молод, и случись что — сама мысль о подобном была сродни измене, но Себастьян подозрения отринул — и на трон взойдет Матеуш. Плохой король? Хороший? Король, и это главное… а вот кто будет править: он или же та, что встанет за троном… …ох и дерьмовое дельце выходит. …и если так, то Себастьян не просто мешает… — Правильно понял, — кивнул Аврелий Яковлевич, смачно сплевывая. — Очень вовремя Анелия своего негоцианта встретила… прямо аж злость берет, до чего вовремя… — Полагаете, помогли? — Проверяют, но факт, что колдовке надобно к королевичу поближе подобраться. Она хоть и сильная, но не всесильная. Королевскую кровь с ходу не переломить. — А если через алтарь ваш… — Не мой, Себастьянушка, не мой. Но если есть у нее намоленный камень Хельмов, то есть и сила… и опыт, ежели одного короля с ума свела. — Влезла к конкурсанткам… видать, рассчитывала крепко на королевское внимание… и на камень свой. Возьмем за факт, что он где-то в доме спрятанный… в общем, надобен ей Матеуш. — А тут я… — А тут ты… и Матеуш ясно дал понять, кого выбрал… от же ж… удачно получилось. — Удачно?! — У Себастьяна на сей счет собственное мнение имелось, хотя и крепко подозревал он, что мнение это никому-то не интересно. — Да он меня… он мне… Аврелий Яковлевич только усмехнулся в бороду: — И тебя и тебе… и потерпеть придется. Это Себастьян и сам понимал: нельзя колдовку к королевичу подпускать. Потому как Хольм… потому как смута… — Аврелий Яковлевич, — сказал он жалобно. — Я-то… потерплю. Только ж терпение, оно край имеет. Не подумайте плохого, но… пока он ручки еще целует, то ладно, а если под юбку полезет, то не сдержуся… нос сломаю, и… и нехорошо получится. Может, скажете ему… Ведьмак только головой покачал: — Нельзя. Матеуш еще молодой. Не глупый, конечно, но рядом с ним много шушеры всякой вьется. Сболтнуть-то он не сболтнет, но вдруг да выдаст себя ненароком. Или тебя… — Тогда как? Интересы королевства — интересами королевства, но у Себастьяна и собственные имеются, каковые, как водится, куда ближе к телу… и тело это, пусть и костлявое, по мнению Аврелия Яковлевича, для королевских перин природой предназначено не было. Ведьмак же хитро улыбнулся и, сунув руку за пазуху, вытащил тоненькую цепочку с бирюзовой подвеской. — Вот тебе, мил друг, колечко заветное… — Чего? — Того… темный ты человек, Себастьянушка, сказок не помнишь про колечко обручальное, заветное… такое, которое не позволит всяким… гм, охальникам, девку завалить. В сказки Себастьян не то чтобы не верил, но здраво полагал, что против охальников, особенно ежели эти охальники в подпитии пребывают, вернее кистенек, нежели колечко… …с другой стороны, помнится, имелось в семейной сокровищнице одно колечко весьма полезных свойств… — Так не колечко же! — сказал Себастьян, ткнув пальцем в бирюзовую, серебром оплетенную капельку. — Не придирайся к словам. Главное, не что, а кто ворожил… Бирюзовая подвеска прильнула к коже, опалила быстрым теплом. — Скажешь, что прабабкино наследство, дядечка отдал на шестнадцатилетие… мол, очень боялся за кровиночку свою… теперь-то таких не делают. — Спасибо. — Не за что, Себастьянушка. — Аврелий Яковлевич хлопнул по плечу. — Ну, иди уже. И отдохни хорошенько… и… побереги себя, нелюдь хвостатая… — Я людь. — Людь, людь… — Лихослава глянете? — Гляну, куда ж я денуся… аккурат по нашему ведомству крестничек проходит. — Что? — Это было новостью. Встречу на королевском пикнике Себастьян счел случайностью, а оказывается… Лихо неймется. Вот же невозможный человек! С ножом, почитай, в сердце ходит, а все туда же, на подвиги… — Не знал? — подняв плаш, Аврелий Яковлевич кое-как отряхнул его от росы. — От генерал-губернатора пришло указание зачислить. — Кем? — Актором… на испытательном сроке. Спросили бы Себастьяна, он бы ответил, что из братца его младшего актор, как из самого ненаследного князя — монахиня. Вроде и в рясу обрядить можно, и платок белый на голову накинуть, и молебник в руки всучить, а все одно — несуразица выйдет… — Успокойся. — Аврелий Яковлевич накинул плащ. — Он за купчихою приглядывает, чтоб не лезла, куда не просят. Уж больно у девицы норов неспокойный. Вот и решили его превосходительство, что с опекою оно понадежней будет. Себастьян хмыкнул, припоминая купчиху… сероглаза, круглолица, не сказать, чтобы красавица, но приятная… Опека, значит? Интересно, что с той опеки выйдет… — Аврелий Яковлевич, — он все же поймал ту верткую мыслишку, которая не давала покоя и не давалась в руки, — алтарь… я-то в ваших делах не силен, но сдается мне, что… не могу объяснить, предчувствие нехорошее, а сами говорили, что метаморфы задницей проблемы чують… вот моя задница, считайте, и чуеть… Ведьмак хмыкнул. — Так что вы бы разузнали… — Разузнаю. — И про Лихо не забудьте. — Не забуду. — Тогда до свиданьица? — Иди уже… — усмехнулся в бороду ведьмак. …в комнату Себастьян вернулся засветло, прижимая к груди сумку со снедью, которой по расчетам должно было хватить дня на два, на три… а там будет видно. Уже засыпая, Себастьян вцепился в бирюзовую подвеску. …снилась ему свадьба, и Тиана в пышном платье на кринолинах. Серьезный смурной Лихо в уланском мундире с серыми нашивками, и его высочество, сидевший в первом ряду. Он улыбался и подмигивал, намекая, что нынешняя ночь будет для Себастьяна особенной. А после вытащил из-за спины коробочку конфет, атласною лентой перевязанную, и спросил томным женским голосом: — Хочешь? Себастьян сел в постели. Тихо. Окно заперто. И решетку на место поставил. И дверь не открывали… а коробочки-то и нет… куда подевалась? Он помнил, что была на столе, на самом краешке стояла… когда уходил — точно была. А когда вернулся? Проклятие! Он встал на четвереньки и приник к ковру. Обострившееся вновь чутье разбирало запахи… шерсть… и едковатый дух порошка… пиво, которым деревянную мебель протирают… цветочные духи… знакомые такие духи… …дура завистливая! |