Онлайн книга «Хельмова дюжина красавиц. Ненаследный князь»
|
— Надо же, а мне казалось, я подобрал ключ к вашему сердцу. — Не вы, а крендель. И пять сребней, — не удержалась она от напоминания. — Конечно, как я мог забыть! Пять монет свежей чеканки, блестящих, с незатертым еще профилем Витольда Лукавого, легли на столик. — Ваша… подопечная вас совсем не кормит? Странный вопрос. И взгляд этот… сочувствующий? — Почему? Кормит, просто работы много, вот и не успела позавтракать. — И часто у вас… много работы? — Постоянно. Лихослав скосил взгляд на руки. И Евдокия тоже посмотрела… нет, хорошие руки, с сильными, квадратных очертаний, ладонями, с пальцами тонкими, изящными даже, но не следовало этой изящностью обманываться. На левом мизинце блестит, переливается всеми оттенками зеленого камешек. Интересный. И камешек и перстенек. Оправа простая, грубоватая даже, словно лил ее вовсе не ювелир… а камень? Что за он? Не изумруд явно. Нет, Евдокия не специалистка, однако же не похож на изумруд. И на хризолит… ведьмовской хрусталь? Вероятнее всего. И на что заговорен? Впрочем, вариантов не так уж много. И Евдокия, подавшись вперед, почти опираясь на столик грудью, томно взмахнула ресницами: — Знаете, мне кажется, что я начинаю вам симпатизировать… Камешек с готовностью покраснел. Стало быть, ложь распознает, во всяком случае, откровенную. Лихослав перстенек прикрыл ладонью, но смущения не выказал. — Устаревшая модель. — Евдокия сцепила руки. Ее собственный амулет, сделанный в виде сапфировой капельки-подвески, прилип к коже и пока вел себя смирно. — Вы закажите с привязкой на нагрев… — Всенепременно, — пробурчал Лихослав, окидывая Евдокию новым цепким взглядом. — Только откуда у бедного улана деньги на новый амулет? — Оттуда, откуда и на старый. — В карты выиграл. …не врет. Во всяком случае, не напрямую. Евдокии ли не знать, сколь разнообразна может быть ложь… впрочем, так даже интересней. — Много играете? — поинтересовалась она. — Не больше, чем другие… — И часто вам везет? — Случается. Кстати, мне казалось, что это я платил вам за ответы… — Но вы же вопросов не задаете, так к чему время зря тратить? — Евдокия поставила монетку на ребро. — И все-таки что вы хотели узнать? — Вы и ваша подопечная… родственницы? — Да. — А мужчина, который… с вами… — Ее отец. Да смотрите вы на свое колечко, не стесняйтесь. …все равно, если Евдокия не захочет сказать правду, то найдет способ обойти. Маменькины партнеры небось все приходят, амулетами обвешавшись, и даже разлюбезный пан Острожский, мысли о котором не давали Евдокии покоя, не был исключением. Но ведьмовской хрусталь — игре не помеха. — Отец? — Лихослав руку с руки убрал. — Он же эльф! — И что? Считаете, что эльфы не способны иметь детей? Смутился. — Нет, но… она не похожа… нет, похожа, но… значит, отец? И сколько ей лет? — Семнадцать. Скоро исполнится. — Семнадцать… — задумчиво повторил Лихослав. — И в Познаньск вы отправляетесь… — На конкурс красоты. — Конкурс… красоты… и поиски подходящего супруга? Евдокия лишь плечами пожала. Если ему нравится так думать — пускай себе. — Полагаю, помимо красоты, у вашей подопечной имеется неплохое… приданое? Ну да, не душевными же качествами ему интересоваться. — Имеется. — Евдокия погладила подвеску, которая оставалась холодна. — А вы, стало быть, приглядываете себе супругу? — Приходится. Очаровательная у него улыбка. — Жизнь простого улана тяжела и затратна… сами знаете. Не лжет. Но и правды не говорит, соблюдая неписаные правила игры. А про простого улана — лукавит. Фляга-то, которую Евдокии давал, недешевая, заговоренная, но старого, если не старинного образца. Она из тех вещей, что хранят верность определенной крови, переходя из рук в руки. Форма у него хоть и по казенному образцу, но шита явно на заказ. Сукно хорошее, крашено ровно, уж Евдокия разбирается… и сапоги хромовые, новенькие… и перчатки… и сам он, точно с королевского плаката-воззвания сошедший. Нет, непростой улан. — Расскажите о себе, — попросила Евдокия. — Зачем? — Ну… должна же я знать, подходите ли вы Аленке. — Даже так? Мне показалось, что вам… — Все равно? Знаете, у вас премерзкая привычка недоговаривать фразы. Вы не пробовали от нее избавиться? — Пробовал. Но, как говорит наш семейный доктор, consuetudo est altera natura. [9] Он вытянул ноги, а руки скрестил на груди, точно заслоняясь от Евдокии. — Что же касается рассказа, то… увы, особо нечем вас порадовать. Точнее, я не представляю, что именно вас бы заинтересовало. Я появился на свет тридцать лет тому, в семье шляхтича… вторым сыном… …то бишь без права наследовать земли и родительское состояние, ежели такое имелось. В лучшем случае выделят ему деревеньку или поместье с худыми землями, велев пробиваться самому. А может, и этого не хватит, вот и записали младенчика в уланский полк, какое-никакое, а содержание… …хотя не вяжется эта теория с хорошей одеждой… …или играет? Сам же признался, но… — Помимо меня, в семье трое братьев и три сестры… …плохо, значит, остатки состояния уйдут на то, чтобы наскрести более-менее достойное приданое. А еще девиц в свет вывести надобно, на невестину ярмарку, где, глядишь, и сыщется кто подходящего рода. Лихослав усмехался. И Евдокии стало вдруг стыдно за эти свои, пожалуй, чересчур практичные мысли. Прав Лютик, говоря, что порой она перестает за финансами людей видеть. — Признаюсь, мой батюшка был довольно состоятельным человеком, однако… некоторые его слабости подорвали семейное благополучие… …и ведь ни слова прямой лжи. Просто-таки подозрительной честности человек. — Пытаясь его поправить, батюшка сделал несколько неудачных вложений и… — Прогадал. — Прогадал, — отозвался Лихослав, упираясь щепотью в упрямый свой подбородок. — Некоторое время мне удавалось поддерживать семью… |