Онлайн книга «Правила Золушки»
|
– Дарби? У тебя все в порядке? Погоди, ты звонишь мне по международной линии? Ты же никогда не звонишь, даже если я в Штатах! – А зачем? – отозвалась Дарби, с трудом сохраняя самообладание. – Чтобы выслушать еще пару чокнутых идей? – У тебя расстроенный голос? Погоди, какой сегодня день недели? – Четверг. – Упс! – завизжала она. – Значит, ты уже стала Золушкой. Это круто? Чувствуешь разницу? Жаль, что у меня нет телефона с монитором: умираю хочу тебя видеть. Знаю, знаю, все это тебе чуждо, но, поверь мне... – Единственное, что мне чуждо, – это скандинав в комнате для гостей, – сквозь зубы прошипела Дарби. – Я потому и звоню. Возникла пауза. – Ты по поводу мистера Бьорнсена звонишь? Что-нибудь случилось? Он в порядке? – Она вдруг запнулась. – О нет. Только не это. Он приставал к тебе, а ты его отшила или что-то в этом роде? Зная тебя, можно предположить худшее. Господи, Дарби, с ним все в порядке? Он что, в больнице? Кто-нибудь знает? Потому что, если это всплывет... – У Пеппер перехватило дыхание, она прошептала: – Черт, а папа знает??? – На самом деле, – проговорила Дарби, удивляясь, что ее зубы еще не превратились в порошок, – именно это я и хочу выяснить. Папа знает? – Что ты имеешь в виду? Как, по-твоему, я должна узнать, если он... Ох... Ты про то, сказала ли я ему... – Она умолкла. – Вот это я и хочу узнать. Я так понимаю, ответ «нет». – Дарби, но для него же лучше ничего не знать, разве ты не понимаешь? Если бы он знал, что было бы с нами? – Ну, я знаю, что было бы со мной. Я была бы где угодно, только не здесь. – А когда папа вернется, – стала убеждать ее Пеппер, – и узнает, что там была ты, а не я, дело будет сделано, так? Или не будет... Что там насчет мистера Бьорнсена? – Я его не трогала, – перебила ее Дарби и вздохнула, услышав, как ее сестра продолжает говорить. Когда Пеппер была в состоянии шока, остановить ее было нельзя. – Я надеялась, что это все получится, папа заключит сделку и поймет, какой ты можешь быть, и это поможет вам помириться. – Помириться? – Она подавила крик. – Ты со своей-то жизнью не можешь справиться, а теперь еще и мою хочешь испортить? Клянусь богом, я... – Знаю, знаю, я просто хочу помочь. Сделать что-то хорошее. – В трубке послышались всхлипы. – Я хочу снова объединить семью. У меня в этом мире есть только ты и папа. – Не начинай, Пеппер. Я не собираюсь лить слезы. – Это не шутка, – запричитала она. – Я действительно думаю, что сама много раз все портила. – Это потому, что мы тебе позволяли. По крайней мере я. И, если у отца есть хоть немного мозгов, он побьет меня за то, что я согласилась участвовать в таком идиотском плане. – Придержи язык, – тихо ответила та с едва заметным раздражением, свойственным малютке-сестре. – Не нужно ухудшать и без того плохое положение вещей. – Заткнись, Пеппер. Просто заткнись. Повисла тишина. Дарби глубоко вздохнула, пытаясь прийти в себя. Она с трудом удержалась от того, чтобы не разбить трубку о стену. – Ты даже не представляешь, во что ты меня втравила, – сказала она спокойно. Пеппер мудро хранила молчание. – Не знаю, справлюсь ли я с этим. Мистер Бьорнсен не такой, как ты думаешь. Он... – Он в порядке? – отозвалась Пеппер. – Потому что, я знаю, что ты знаешь, но, Дар-Дар, если он пострадал, даже по своей вине – а я тебе полностью верю, – то никакой сделки не состоится. И папа никогда не согласится... – Да ты вообще слушаешь меня? – Дарби потрясла головой, борясь с желанием выкинуть телефон с третьего этажа и броситься самой следом. Взяв себя в руки, девушка произнесла: – Понимаю, что для тебя это будет шоком, но я о тебе совсем не беспокоюсь. Конец фразы она почти прокричала. После минутного молчания послышался слабый голос: – Мне жаль. Это все... – Пеппер. – Да. Это твое дело. – В действительности это дело отца. – Так ты... дома? В ее голосе проступили неуверенные нотки. Даже она представляла себе, как трудно было для Дарби просто взять и вернуться домой. – Нет, я в больнице, с Бьорнсеном. – Боже! Я так и знала! Дарби наслаждалась паникой сестры. – Да брось. После этой адской школы хороших манер, куда ты затащила свою сестру, разве такого от нее можно ожидать? Она слышала, как на том конце провода Пеппер шумно выдохнула, возвращаясь к мысли о трастовом фонде, своем будущем. По крайней мере, это она заслужила. – Правда, Дарби, твое чувство юмора... – Исчерпано еще во вторник. Как раз между удалением волос с интимных частей тела – дьявольский ритуал, кстати, – и занятием на тему «Как нарезать грибную запеканку, чтобы удивить гостей». – Ох, я никогда не подавала грибы... – Пеппер, – предупредила Дарби. – Да. Извини. Так если Бьорнсен не в больнице, то что с ним? Он по-английски не говорит, что ли? – Нет, говорит отлично. И выглядит он тоже отлично. На самом деле отлично. – О чем ты? Он... – Пеппер запнулась, потом выпалила: – Бьорнсен – плейбой? – Ее смех был поистине демонический. – Все эти годы ты мне ставила на вид, что я встречаюсь со стариками, а... – Он гораздо моложе отца, Пеппер. Он одного возраста со мной. И он не просто привлекателен. Он ошеломительно красив. Во всех смыслах этого слова. – Ошеломительно? Хм... Дарби расслышала нотку разочарования в ее голосе. – Я думала, Паоло – единственный. Быстро все меняется. Да ладно... Ошеломительный, говоришь? Это исключение из правил. – Потом, помолчав, добавила: – Знаю, как это звучит из моих уст, но тебе не стоит за ним гоняться. В этом смысле. Все так сложно, что... – Я и не хотела. Просто он... – Дарби остановилась, не зная, как описать гостя. Хищник с детскими ямочками на щеках, при взгляде на которого учащенно бьется сердце? Нет. Они с сестрой редко вели разговоры на подобную тему. То есть Пеппер постоянно ей о ком-то рассказывала, а Дарби лишь слушала. – Дарби-Дарби. Ты хоть слышала, что я тебе говорю? – Ее голос звучал озабоченно. – Знаешь, если бы я не знала тебя, то решила бы, что ты думаешь об этом. Теперь мне действительно жаль, что я не могу улететь отсюда. – Не больше, чем мне, поверь. – Дарби вздохнула. – Он один из тех убийственных красавчиков, парень, который уже давно привык жить по-своему. С рождения. – А, так он похож на тебя? От удивления Дарби разинула рот. – Прошу прощения? Принцесса Пенелопа? |