Книга Ангел из преисподней, страница 23 – Донна Кауфман

Крутые бока холмов задерживали добрую часть солнечного света, отбрасывая густую тень на торчащие тут и там каменные глыбы. Прямо не местность, а голубая мечта снайпера.

Диего весь обратился в слух и во внимание – до такой степени, что нервы, казалось, готовы были лопнуть. А от близости Блю его реакции еще обострились.

Она вывернула руль, и мотоцикл проскользнул в еще одну почти невидимую непривычному глазу расселину в скале. И тут же вынырнул на залитое солнцем пространство.

– Держись!

Диего едва успел вцепиться руками в ее бедра и посильнее обхватить их коленями, как она крутанула мотоцикл чуть ли не на сто восемьдесят градусов – и они взмыли на каменистую дорожку-серпантин. Когда Диего поднял голову, мотоцикл уже карабкался наверх по склону Красной скалы. К вершине наверняка вел и другой путь, вполне подходящий для его джипа. Но здесь не прошла бы никакая машина. Это была дорога Блю – одна-единственная колея для ее мощного «Харлея».

Мотоцикл натужно ревел; заднее колесо неожиданно вильнуло на случайном камешке. Но они двигались синхронно, в унисон, словно давным-давно освоили этот общий ритм.

К тому моменту, когда Блю вырулила за последний поворот, дала полный газ и мотоцикл, взревев, вынес их на плоскую вершину скалы, Диего потерял уверенность в том, что найдет в себе силы оторваться от нее. А тем более встать с мотоцикла и сделать хоть один шаг.

Блю затормозила, спустила ногу на землю, придерживая мотоцикл бедром. Диего сдержал рвущийся из груди стон, когда она, наклонившись, вжалась ягодицами ему в пах.

Она отстегнула ремешок на подбородке, стащила шлем и оглянулась на него:

– Ты слезай первый, а я придержу мотоцикл. Только осторожно, не задень выхлопные трубы.

Диего ничего не ответил. И не двинулся с места. Утреннее солнце освещало ее лицо снизу, затеняя и без того громадные черные глаза, подчеркивая четкую горделивую линию скул. Его взгляд, полускрытый защитным стеклом шлема, упал на рот Блю.

Соблазнительный… Чувственный… Манящий… Определения сами собой вспыхивали в его сознании. Он хотел целовать этот рот. Нежно. Бесконечно долго. Он хотел упиваться вкусом этих губ, смаковать их; приоткрыть и насладиться божественной разницей между гладью их поверхности и шероховатостью языка. Он представлял, каким бы был этот поцелуй поначалу… и потом, когда она отдалась бы ему полностью.

Его пальцы непроизвольно скрючились, и он только теперь осознал, что все еще сжимает ее бедра. Едва слышный вздох слетел с ее губ, и он моментально разжал пальцы. Вздох повторился, только теперь в нем звучало разочарование.

Диего так и застыл, всего лишь на пару дюймов оторвав от нее ладони.

Она протянула руку и подняла защитное стекло его шлема.

Он заглянул в ее глаза.

– Блю. – Ее имя прозвучало то ли мольбой, то ли предупреждением. – Я не должен этого делать.

– Что?

– Целовать тебя.

– О! – Не возглас. Скорее вздох. – Почему?

– Потому что нельзя мешать бизнес с удовольствием.

– То есть… потому что ты мой повар?

«Потому что я не только повар».

– Да.

– Ты еще не настолько хорошо меня знаешь, Диего, но я никогда не путаю работу с удовольствием. Твоя работа тут ни при чем, что бы ни произошло… Или не произошло. – Блю сделала ударение на последних словах.

– А что – при чем? – Пока Диего не задал этого вопроса, он и сам не догадывался, как отчаянно хотел услышать ответ. – Что тут происходит?

Ее глаза погрустнели, голос упал:

– Я не знаю.

Он ощутил ее смятение. Размеренная простота ее жизни исчезла. Все стало сложнее, запутаннее, необъяснимее. Она многого не знала. И не могла узнать.

– Со мной такого никогда не было, – добавила Блю.

Он наконец опустил ладони себе на бедра.

– Значит, не стоит сейчас начинать.

Он спрыгнул с мотоцикла, пока решимость окончательно ему не изменила. Повернувшись к ней спиной, рывком стащил шлем и обвел взглядом горизонт. Где, интересно, прячется Джон? И когда люди Джакунды нанесут следующий удар?

Позади него раздался щелчок – Блю поставила мотоцикл на «ножку». Еще два щелчка – отстегнула ремни и начала распаковывать ружья.

От него не ускользнула ирония ситуации: вооруженный одним ножом, он защищает девушку с огнестрельным оружием в руках, можно сказать, арсеналом снайперского стрелка. За те три недели, что он следил за ней, она ни разу сюда не приезжала, но о ее тренировках ему было известно. Правда, в своем досье на дочь Дэл не указал причин ее пристрастия к стрельбе. В досье ни слова не было сказано о ее несбывшейся спортивной мечте. Он мог лишь гадать – знает ли сам Стив, что его дочь по-прежнему мечтает, по-прежнему тоскует о биатлоне… о работе в полиции. Он мог лишь гадать, знает ли его босс, какие перемены произошли в жизни дочери из-за его исчезновения двенадцать лет назад.

– Хочешь пострелять? Или просто посмотришь?

Обернувшись, Диего обнаружил ее ярдах в двадцати; Блю устанавливала мишени. Мишени оказались точно такими же, как у профессиональных стрелков. Олимпийские, решил Диего.

– Посмотрю. – Он не был уверен в своих артистических способностях и сомневался, что сумеет убедительно промазать.

Она вернулась к мотоциклу, рядом с которым лежало оружие. Присев на корточки, повернула тяжелый футляр набок и открыла замок. Внутри оказалась 22-калиберная винтовка, красивее которой Диего еще не доводилось видеть.

– Вот это да. Отличная вещь! – протянул он с восхищением.

Блю улыбнулась; гордость смешалась в ее взгляде с мечтательной тоской.

– Она принадлежала моему отцу. Он модифицировал ее под олимпийский стандарт.

Диего с трудом скрыл внезапное раздражение.

– Отличное наследство.

Она вскинула голову, прищурилась от яркого света.

– Хочешь сказать, что оружие – неподходящий предмет общения отца с дочерью?

– Я сказал, что думал. Тебе повезло, что на память об отце у тебя осталось что-то дорогое для вас обоих.

– Извини. Я зря нагрубила. – Она вновь подняла на него глаза. – Спасибо.

Об отце Блю говорила с благоговением. В любой другой момент своей жизни Диего наверняка задался бы вопросом – как им удалось сблизиться за столь короткое время. Да, в любой другой момент. Но не сейчас.

Он на секунду задержал ее взгляд.

– Не за что, Блю.

Она вновь занялась винтовкой. Осмотрев оружие, перебросила через голову кожаный ремень так, что тот лег ей на плечо, и поднялась.