Онлайн книга «Темные звезды»
— Кружку черного пива! — тотчас объявил прапорщик. — Три папиросы «Леттегер». Тикен обеспокоился: — Куда тебе, обкуришься. — Думаешь, здоровью повредит? — Вам дадут все, о чем просите. А вы, барышня? — Можно подумать? — Только недолго, я спешу, — поторопил принц, стоя уже в дверях. — Хочу станцевать. — Да ради бога! Музыка нужна? — Если позволите. — Осмелюсь доложить, — напомнил принцу вахмистр, — оркестр Вашего Высочества вооружен и послан в караульные наряды. — Обеспечьте барышне хоть что-нибудь. Желание приговоренного — закон. — Есть горнист, флейтист и барабанщик. — Вот, пусть они и сыграют. Вас устроит, милая?.. Прощайте. Профессор, все время разговора топтавшийся снаружи у двери, поспешил за принцем, бормоча в расстройстве: — Но как же, Ваше Высочество… Мы останемся без медиумов в столь ответственный момент! А исследования по черному эфиру? Они близки к завершению, я собирался отправить туда ученицу… — Я уже ее отправил. Скоро она там окажется. Если хотите, то возьмите ее труп себе и повлияйте на него катодными лучами или электричеством. Может, мертвая расскажет вам, как выглядит пространство черного эфира. Кстати, гере Картерет — удалось ли разбудить Вербу? или Хлыста? Старик замолчал и отстал. Прежние ныряльщики в мир тьмы не просыпались. Трудно сказать, живы ли они в привычном смысле. Сердца их бились редко, как падают капли с пещерных каменных сосулек. Ни удары током, ни вливания, ни призрачный свет лучевой трубки на них не действовали. Держать их в холоде, около точки замерзания, стоило недешево, но профессор не терял надежды вернуть окоченевшие тела к жизни. — Эти не очнутся, — убежденно заявил вахмистр, пользуясь случаем уесть ученого брюзгу. Раз сам принц над ним язвит, то и мелкой сошке можно. — Их души давно в темном царстве. Картерет взорвался: — Помолчите, вахмистр! Знайте свою службу, а наука не для вас! — Куда уж нам… Мы одно знаем — если мясо залежалось, надо его вон. — Ваше Высочество, — залебезил профессор, — распорядитесь, чтобы ученицу пулями не портили. Велите выдать ее мне живой и целой. — Я приговор не отменю. Берите, что дают. А что касается живой… — Цересу явилась мысль, на что употребить дочь Бертона. — Я подыщу вам экземпляр для опытов. Чуть позже. Выйдя из дворца, он обратил внимание, что небо — с утра ясное и голубое, — начали затягивать облака, похожие на стелющийся дым. День разгорался, наполняясь летним жаром. Ветер слегка шевелил верхушки парковых деревьев. «Попутный. Он прибавит скорости, когда пойдем к столице. Заодно облачность поможет скрыться, если за мной увяжется морской разведчик. Кто прислал дирижабль ВМФ для слежки?.. Ничего, скоро они поймут, кто хозяин в империи — когда я захвачу их наземные базы». — В Большой дворец, — сказал принц, забираясь в коляску. Подъезжали с южной стороны, где конный и машинный двор, жилье челяди. Карета без гербов не волновала публику, можно незаметно проследить — не паникует ли прислуга?.. На беглый взгляд беспокойства не видно. Встретив свитского штабс-капитана, принц передал с ним приказ: «Отделению из штурмового эскадрона пешим ходом — к эллингу, ждать меня». По аллее двое жандармов вели под руки третьего, с виду ошалевшего — его карабин повесил себе на плечо один из провожатых. — Что такое? — выглянул Церес. Увидев принца, служивые остановились и откозыряли, даже безоружный: — Здравия желаем! Вот, рядового к лекарю ведем. — Почему, кто приказал? — Солнечный удар, Ваше Высочество! Видит неведомо что, по кустам палит, три патрона в пустоту истратил… В уме повредился. Не ровен час, еще убьет кого-нибудь. — Ну-ка, братец, расскажи — что наблюдал, в кого стрелял? — Осмелюсь доложить, Ваше Высочество, — залопотал ошалевший, вытаращив честные глаза, — стоял я в карауле на посту, согласно распорядку… Вдруг — вот светом молнии клянусь! — рядом по лужайке вскачь несется голая и размалеванная девка верхом на хвостатой свинье. — В лазарет, — отмахнулся принц и велел водителю: — Трогай! — Верьте слову, Ваше Высочество! — взмолился сумасшедший вслед коляске. — Свинья пегая и восьминогая, а хвост как морковь, длиной с руку… «Что за нескладный день в Бургоне? — злобно думал принц. — Все с ума посходили, ведьмы летают, свиньи скачут!» Броневик напролом пробил живую изгородь, снес резную белую беседку, наискось проехал по лужайке и, с хрустом смяв шпалеру, покатил прямиком к старой роще. Там он глухо стукнул, вписавшись передком, и принялся упрямо рыть землю колесами, словно пытался лбом свалить вековое дерево. Причудливая сеть дорожек и аллей, пронизывавшая Бургонский парк, преграды смыкавшихся рощ и лабиринты шпалер, пруды, каналы и мосты — здесь было где запутаться, и все суматошно путались. Огонек слушал советы Эриты, оба глядели сквозь зеленоватое бронестекло смотровых щелей, машина виляла и бросалась из аллеи в аллею. Прямо из-под носа еле вырулил жандармский самокатчик, чуть не упал и, оглядываясь через плечо, что есть сил, погнал прочь от черной бронемашины. — Я могу водить, — откашлявшись, заявила Эрита. — Кадет, сядьте за пулемет, надо пробиться через заставу! Паренек помотал головой, не отрываясь от дороги: — Нас там ждут. И пушку развернули, как бог свят. Влупят, мокрое место останется. — А вы с разгона! — На таран, что ли? Капонир из камня, башня железная — в блин сомнемся. Это ж… Ваше Высочество, броневик — против пехоты! или конницы… — В объезд, — подлезла Лисси. — В первый пруд, ан! Я тут дорог не знаю. — Вспомните, вы смотрели сверху, — настаивала Эрита. — Да дьявол их не разберет, парк старый, кроны сомкнуты. За большим дворцом дома какие-то… — Это службы. — Мачта, труба дымовая… — Телеграф и электростанция. — Чуть к юго-западу — эллинг, дирижабельное поле и ангары. Дальше дворец — шпилястый, маленький… — Дом Птицы-Грозы, там принц наукой занимается. — Он разве ученый? — Он все на свете. — Эрита, морщась, терла помятое горло. — Пловец, авиатор, наездник, под парусом ходит. — Справа жандармы! — предостерегла Лисси, взглянув в бортовую щель. — Трое с велосипедами, таились за шпалерой. — Куда им, с шилом на пулемет, — злорадно процедил кадет. — Но долго кружить нам не дадут… В общем, благородные барышни, слушать меня и делать, что я говорю. Приказ ясен? |