Книга Влечения, страница 70 – Юна-Мари Паркер

— Это очень достойное занятие, — искренне похвалила ее Ребекка. — А теперь, миссис Бендотто, будьте любезны, взгляните вон в ту сторону… Так… Так, так, здорово! Замрите на минутку!

Ребекка начала работать и вскоре расположила Терезу Бендотто к себе. Оставалось лишь выбрать удобный момент для того, чтобы заговорить о самом главном. Наконец она решила: либо сейчас, либо никогда.

— А вы знаете, я ведь уже фотографировала вас раньше. Вы помните?

Тереза озадаченно свела брови и наморщила носик.

— М-м… Нет, боюсь…

— У меня даже, наверное, есть снимок… — продолжала Ребекка, копаясь в своей сумочке. — Ага, вот он! Дело было на одной вечеринке.

Она нарочно не стала уточнять пока, на какой.

Тереза взглянула на фотографию.

— Ничего себе! Вы знаете, я даже сейчас не могу вспомнить, где это было. Господи, что у меня на голове? Вы отдавали этот снимок в какой-нибудь журнал? — обеспокоенно спросила она, и Ребекка поняла, что это волнует ее больше всего.

— Нет, он нигде не публиковался.

— А когда вы меня снимали?

После небольшой паузы Ребекка спокойно сказала:

— На новогоднем вечере как будто.

Тереза на несколько секунд погрузилась в молчание, вспоминая, а потом вдруг воскликнула:

— Точно! У сэра Эдварда Венлейка, вы имеете в виду? Ну все, вспомнила! Хотя запамятовала, честно говоря, что меня там снимали… Вам нужно было хотя бы предупредить меня. Я что-нибудь сделала бы со своими волосами.

Она по-прежнему рассматривала свое изображение и недовольно морщилась.

— А вы еще находились там, когда стряслось несчастье?

— Вы хотите сказать, когда та танцовщица выпала из окна? — Она сделала вид, что задумалась. — Не могу сказать точно. Я могла уже уйти к тому времени.

Ребекка украдкой наблюдала за лицом Терезы в видоискатель своей камеры.

— А это ваш муж вместе с вами на фотографии?

— Нет, это не Мануэль. — Тереза поднесла снимок к самому лицу, и Ребекка поняла, что хозяйка дома очень близорука. — Я не знаю имени этого молодого человека, но он симпатичный, не правда ли? А Мануэль не смог пойти к сэру Эдварду на Новый год, он лежал дома с гриппом. Мы пошли туда с сестрой. — Она вдруг подняла взгляд на Ребекку, и в ее глазах сверкнуло подозрение. — А почему вы спросили? Надеюсь, вы не собираетесь публиковать этот снимок? Моему мужу очень не понравится, если он увидит меня в обществе другого мужчины.

— Нет, этот снимок не для печати, поверьте мне, — попыталась успокоить ее Ребекка. — Он у меня просто завалялся.

Тереза вернула ей фотографию и довольно сухо проговорила:

— Я не хочу, чтобы Мануэль видел это. Ребекка спрятала снимок обратно в сумку.

— Нет проблем. А теперь поднимите, пожалуйста, голову и повернитесь чуть влево… Вот так, ага, превосходно. Плечо вперед… Прекрасно, снимаю!

Ребекка с трудом скрывала разочарование от встречи, которая ничего ровным счетом ей не дала. Все же она ничем себя не выдала, продолжая непринужденно болтать с Терезой о том о сем. После обмена мнениями о лучших модельерах женской одежды Ребекка осторожно снова забросила удочку:

— Все-таки это ужасно! Я имею в виду то, что случилось на вечере у сэра Эдварда. Друзья, наверное, очень переживают из-за гибели Мариссы Монтклер?

Сильно накрашенные глаза хозяйки дома не выдали ее потаенных мыслей, если таковые и были. Она безразлично пожала плечами и сказала:

— Даже не знаю… Мы с Мариссой почти не общались.

Ребекка изобразила на лице удивление.

— Вот как? А я думала, что она ваша подруга. Ведь все, кто близок к сэру Эдварду, должен был хорошо знать и Мариссу.

— Мы встречались с ней, конечно, и довольно часто. Но все время через сэра Эдварда, — отозвалась Тереза. — Нет, не могу сказать, что мы были с ней дружны. Во-первых, возраст… Она была слишком молода, слишком! Если честно, мы с Мануэлем до сих пор недоумеваем, как английский аристократ, джентльмен, мог связаться с… почти ребенком!

Ребекка больше ни о чем не спрашивала Терезу, а спустя десять минут уже вышла из дома, в котором жили супруги Бендотто. Она искренне жалела о бездарно потраченном времени. Судя по всему, Тереза Бендотто чисто случайно оказалась рядом со Слаем Капрой на том снимке.

До обеда было еще немного времени, и Ребекка решила заглянуть к себе на квартиру. Она поймала такси и назвала шоферу адрес.

За время отсутствия Ребекки в ее квартире ничего не изменилось. Оглядевшись, она на минутку испытала сильное желание вернуться сюда и вновь зажить той жизнью, какую они вели здесь с Карен до того, как все это началось… Гостиная выглядела сиротливо, в ней было прохладно и неуютно, словно сюда не заходил никто на протяжении многих лет. Обе спальни также выглядели пустынными и покинутыми. А маленькая кухонька с круглыми барными табуретками была погружена в тишину и полумрак.

Ребекка прогулялась по квартире и в самую последнюю очередь заглянула в свою проявочную. Она до сих пор не получила страховку за учиненный там погром и поэтому пока не имела возможности вновь привести ее в рабочее состояние, накупив нового фотооборудования. В проявочной по-прежнему витал неприятный запах химикатов, который, казалось, прочно въелся в стены и пол. Ребекке было физически больно смотреть на это. Ведь в этой комнате она провела так много самых счастливых часов своей жизни!

С печальным вздохом она вернулась в гостиную. Желтая лампочка на автоответчике горела, и Ребекка с затаенной тревогой включила магнитофон.

Первое сообщение было от главного редактора одного известного журнала. Ребекку приглашали на деловой ленч. Несколько сообщений предназначались для Карен. Все они были от молодых людей — Тедди, Макса, Дэви и Джонни, — которые оставили свои номера телефонов и убедительно просили Карен перезвонить им. Затем в аппарате раздался щелчок, и на пленке зазвучал приятный и мягкий голос Джерри Рибиса, от которого Ребекке, однако, стало не по себе:

— Привет, Ребекка. Это Джерри. Надеюсь, вам понравилось в Европе. Как насчет того, чтобы отобедать как-нибудь вместе? Я перезвоню позже. Хочется встретиться поскорее. Пока.

Они выбежали из дома, встревоженно перекликаясь в темноте и не обращая внимания на ливень. Питерс первым добежал до конюшни. Вслед за ним туда поспел садовник Джонс. А в хвосте плелись горничная Рода и кухарка Хезер.

— Дверца дальнего стойла распахнута! — крикнул им Питерс, обернувшись. — Давайте сюда свет, быстро!

Джонс сунул ему в руки ручной фонарь:

— Вот, держите. Вы что-нибудь видите?

Питерс подбежал к дальнему стойлу и направил луч яркого света внутрь.

— Может, позвонить в полицию? — возбужденно крикнула с улицы Рода. Она вся вымокла, и мокрые пряди волос прилипли к лицу.