Книга Ставка на темную лошадку, страница 39 – Мишель Мартин

– Чем помочь? – тихо спросил он. Но Саманта едва ли расслышала его: она не отрываясь смотрела в исстрадавшиеся глаза Зигфреды.

– Хорошо, что вы пришли, Каллен, – откликнулся доктор Макларен. – Ваша помощь очень нужна. Вымойте руки карболовым мылом. Времени терять нельзя. Если мне и на этот раз не удастся повернуть жеребенка, придется делать кесарево сечение, и притом быстро.

Десять минут старания – и Макларен со вздохом облегчения выпрямился. Бобби подал ему ампулу и шприц, и ветеринар сделал укол, чтобы стимулировать схватки. Почти сразу же показались копытца передних ножек, а дальше все шло, как и следовало: одна ножка, за ней другая, затем голова, и, наконец, весь жеребенок выскользнул из чрева.

Каллен помог вскрыть оставшуюся целой водную оболочку, ветеринар поднял голову жеребенка, промокнул ему ноздри и рот, затем приложил к его груди стетоскоп.

– Надо же, дышит, и сердце бьется ровно, – поразился он. – Чудо, да и только!

– Я займусь малышом, – сказал Бобби. – А вы посмотрите, как там Зигфреда.

Голова лошади лежала на коленях Саманты, которая гладила ее и нашептывала ласковые слова, уговаривая не уходить, когда все самое тяжелое осталось позади. Ветеринар ввел антибиотики, послушал сердце и стал обтирать Зигфреду, чтобы не допустить простуды.

Каллен принялся помогать Бобби – не потому, что тот не справлялся, просто он не мог спокойно стоять и смотреть на все это, ничего не делая. А еще ему невыносимо было видеть, как Сэм из последних сил старается поддержать в Зигфриде еле теплящуюся жизнь. Перед Калленом впервые предстала незащищенная душа Саманты, которую она обычно скрывала за шутками и бравадой. Он отчетливо видел ее страх, гнев и крайнюю усталость. Ему казалось, что на балу в доме его родителей Саманта полностью раскрылась, но теперь он понял, что по-прежнему совершенно не знает ее. Она никогда не поворачивалась к нему уязвимой стороной своей души.

Пока они растирали жеребенка, чтобы согреть его и стимулировать кровообращение, Бобби рассказал Каллену о долгих и тяжелых родах, продолжавшихся восемь часов. А уже через полчаса жеребенок попытался встать на дрожащие ножки и оборвал пуповину. Ноги плохо слушались его, но третья попытка оказалась удачной. Это тоже было чудом, если учесть, что появление его на свет оказалось таким трудным.

– Так-то лучше! – отчетливо прозвучали в тишине слова доктора.

– Что вы сказали? – словно очнулась Саманта. Голова лошади по-прежнему лежала у нее на коленях.

Доктор наклонился над Зигфредой.

– Сердце бьется четче, и глаза немного ожили, – заключил он. – Пусть несколько минут отдохнет, а потом попробуем использовать жеребенка – может быть, он поможет ей подняться.

– Вы считаете, что она выкарабкается? – Голос Саманты дрогнул.

– Ничего обещать не могу, – осторожно ответил Макларен. – Но за последние два часа у меня появилась надежда.

Саманта снова перевела взгляд на лошадь.

– Ну же, давай, Зигфреда, я знаю, ты сможешь! – уговаривала она.

Ветеринар принялся массировать тело лошади от шеи до хвоста, тоже приговаривая что-то ласковое, и Каллен мысленно присоединился к этому дуэту. Когда они с Бобби медленно повели жеребенка к матери, она учуяла его запах, навострила уши, и голова ее дернулась.

– Хорошо, девочка, – подбодрил его Макларен. – Теперь отпусти ее, Саманта: не нужно, чтобы лежать ей было приятно и удобно.

Саманта с трудом поднялась. Бобби с Калленом обвели жеребенка вокруг матери, и четыре больших копыта слабо задвигались по соломе.

– Постарайся еще, Зигфреда! – не отступала Саманта. – Не ленись, у тебя теперь много забот.

Ласковый, но настойчивый голос Саманты и бьющий в ноздри запах жеребенка сделали свое дело. Зигфреда тяжело приподнялась и некоторое время неуклюже ворочалась на мокрой соломе. Ее попытки казались абсолютно беспомощными, но в конце концов увенчались успехом. Она стояла на дрожащих ногах и тяжело дышала.

– О, моя прелесть! Моя мужественная девочка! – приговаривала Саманта, обхватив шею лошади. Макларен укрыл Зигфреду попоной, а Каллен с Бобби подвели к ее голове жеребенка. Зигфреда сначала слабо, потом со все большим интересом обнюхала своего сына, едва не погубившего ее, и принялась облизывать его. Каллен почувствовал, что ему хочется кричать от радости.

Еще минут через пятнадцать жеребенок жадно сосал мать, задорно помахивая хвостиком.

– Хоть с этим проблем нет, – буркнул Бобби, ставя перед Зигфредой миску с мешанкой из отрубей, заправленных льняным маслом.

Лошадь задумчиво понюхала угощение и принялась за еду, а Саманта гладила ее по шее и тихонько говорила ласковые слова.

– Это ее первенец? – спросил Каллен.

– В том-то и дело, что четвертый! Те три раза все шло как по маслу. Мы и представить не могли, что такое может случиться.

– А ведь все могло кончиться гораздо хуже. – Макларен опустил рукава и надел пиджак. – Я повторяю, что произошло чудо. Сегодня вечером зайду проверить, как идут дела, – пообещал он, поднимая саквояж.

– Люблю, когда все хорошо заканчивается, – сказал Каллен Крейгу, когда ветеринар с улыбкой кивнул им и вышел. Они стояли и смотрели, как Саманта что-то счастливо нашептывает лошади и жеребенку. – Только я не понял, почему доктор все твердил о чуде.

– Дело в том, что на счастливый конец мы уже не рассчитывали. Эта лошадь могла умереть в любой момент: причин было предостаточно, – объяснил Крейг. – Если бы не Саманта… Мне кажется, она буквально поделилась с ней своей силой и помогла удержаться в этом мире.

– Саманта всегда была стойкой и сильной, – заметил Каллен, глядя, как она гладит Зигфреду.

– Да, но гибель этой лошади могла бы ее окончательно подкосить.

– А что, есть еще проблемы? – удивился Каллен, увидев, как посуровел его взгляд.

– Не без этого, – дипломатично ответил Крейг.

Каллен понял, что проблемы есть, и нешуточные. Но почему она доверила их только Бобби? Чувство, очень похожее на ревность, шевельнулось в душе Каллена. Почему Саманта не обратилась к нему? И тут же он сам ответил на свой вопрос: его же не было с ней рядом, чтобы она могла рассказать ему о своих трудностях.

«Вот у меня и еще один повод винить себя», – с горечью подумал Каллен.

Когда жеребенок насытился, они все вместе перевели Зигфреду с сыном в просторное чистое стойло.

– Я останусь с ними, – сказала Саманта. – А ты, Бобби, иди, отдохни, ты устал.

– Ну уж нет, – возразил Крейг. – Я вас здесь не оставлю. У вас вид не лучше, чем у жеребенка час назад. Макларен ушел, а это значит, что не о чем беспокоиться. – Он жестом остановил готовую запротестовать Саманту: – Здесь подежурит Мигель. Вы ведь доверяете Мигелю, поэтому спокойно отправляйтесь отдыхать.