Онлайн книга «Когда сбываются мечты»
— Вы что, предпочли бы, чтобы я об этом ничего не знал? Я даже рассмеялась над абсурдностью его вопроса. — Естественно, я бы предпочла, чтобы никто ничего не знал. Я не в восторге от аборта, ни в физическом плане, ни в психологическом. Я никогда не желала ничего подобного… — Простите меня, миссис Рафаэль, но именно вы решились на аборт. — Дженовиц положил руку на папку с бумагами. — Исходя из этих документов, с медицинской точки зрения, необходимости в аборте не было. Вы просто решили прервать беременность. — Просто? — Я повысила голос. — В данном случае слово «просто» неуместно. Я в муках выстрадала это решение. — Но вы его все-таки приняли. — Его приняли мы с мужем. — Ваш муж утверждает обратное. — Простите? — Он заявляет, что хотел ребенка, а вы выступали за то, чтобы отложить его рождение. Я была потрясена, уязвлена и разгневана, услышав это сообщение. Выпрямившись, я произнесла: — Позвольте мне вас поправить. Дело не в том, что я не хотела ребенка. Аборт в жизни женщины достаточно редкое явление. Она хочет ребенка, но обстоятельства в ее жизни складываются таким образом, что его рождение может вызвать непреодолимые трудности. — Какие же трудности оно вызывало в вашем случае? Ваш муж зарабатывал достаточно, чтобы содержать вас. — Дело не в деньгах, а в личных проблемах, существовавших между нами. Я боялась, что наш брак развалится. И предвидела, что мне придется растить ребенка одной. — В этом и заключалась вся трудность? — В эмоциональном плане. Я мечтала, чтобы детство моего ребенка отличалось от моего собственного. — Вы мечтали вырастить его в полной семье? — В надежности и стабильности. — Но именно вам в голову пришла идея об аборте? — Вообще-то Дэнису. — Но он утверждает совсем иное. — Неправда! Дэнис разыскивает компрометирующие меня факты, чтобы доказать, что я ужасная мать. Он выставляет себя невинным младенцем, но на самом деле он вовсе не невинен. Проблемы в то время возникли между нами именно по его вине. Он рассказывал вам об этом? — Нет. Я колебалась всего несколько секунд. Почему я должна молчать? — За несколько лет до того, как мы поженились, Дэнис вступил в связь с замужней женщиной. С женой его босса. Когда этой связи пришел конец, она стала его шантажировать, угрожая рассказать обо всем мужу и добиться его изгнания из фирмы. Она обещала, что его больше никуда не примут на работу. И ему пришлось каждый месяц высылать ей денежный чек. Нашему браку исполнился год, когда я обо всем узнала. Еще полбеды, если бы он открыто и честно во всем признался, но даже после того как я обнаружила аннулированные чеки, он успел выдумать пару историй, прежде чем сказать правду. Сплошная ложь. Мне очень сложно было это принять. Дженовиц терпеливо меня разглядывал. — Тогда между нами сложились натянутые отношения. Мы постоянно ссорились. Поругались мы и в ту ночь, когда он пришел домой с работы и я сообщила ему, что беременна. Он предложил мне сделать аборт. Именно Дэнис первым заикнулся об аборте, не я. — Но вы согласились. — Да. После месяца непрерывных мучений, после бессонных ночей, проведенных в спорах и обсуждениях, мы пришли к выводу, что это самое разумное решение. Именно я совершала все приготовления, потому что сама ходила к гинекологу, но Дэнис сопровождал меня на операцию. — Я пыталась привести в порядок свои мысли. — И если вы думаете, что аборт тринадцатилетней давности может хоть как-то свидетельствовать о том, какой матерью я являюсь на сегодняшний день, то хочу обратить ваше внимание, что Дэнис после рождения Кикит сделал вазэктомию. Как вы думаете, можно после этого рассуждать о его огромном желании быть отцом? — Вазэктомия и аборт — разные вещи. Вазэктомия препятствует зачатию, а аборт убивает плод, который уже зачат. Я уже пожалела, что упомянула об этом, и подняла руку с намерением закрыть тему: — Давайте не будем спорить. Сейчас речь идет о воспитании детей. Ни аборт, ни вазэктомия не имеют ничего общего с тем, какие из нас с Дэнисом получились родители. — Тогда почему вы заговорили о вазэктомии? — Потому что вы заговорили об аборте. — Вы настроены очень воинственно и агрессивно. — Это вы виноваты! Я никогда бы не затронула эту историю по собственной инициативе. Агрессивная? Черт возьми! Я борюсь за своих детей, доктор Дженовиц. Какой еще я могу быть? Я дозвонилась Дэнису с третьей попытки. Ни дома, ни в офисе никто не брал трубку — я поймала его в машине. Слишком разгневанная, чтобы утруждать себя вежливым приветствием, я сразу перешла к делу: — Я только что вышла от Дженовица. С какой стати ты решил раскопать те старые медицинские записи? — Какие записи? — спросил Дэнис, но едва он успел произнести последнее слово, как раздался пронзительный вопль Кикит: — Мамочка, это ты? Привет, мамуля! Можешь себе представить? Я пою соло на праздновании, посвященном Дню Благодарения. Ты ведь придешь на меня посмотреть, правда? Во вторник или в понедельник, я еще точно не знаю. Но ты обязательно должна прийти. Раздался щелчок, и голос Дэниса зазвучал более четко, как будто он отключил громкую связь: — Какие записи? — Те, в которых говорится об аборте… — Сиди спокойно, Клара Кейт, — приказал Дэнис, отодвинув трубку ото рта. — Ты поговоришь с ней, когда я закончу. — Я делала аборт много лет назад. И он не имеет никакого отношения к тому, какой матерью я являюсь на сегодняшний день или какой из тебя получился отец. Аборт был нашим обоюдным решением. — Замолчи, Кикит! — закричал Дэнис. — Я ни слова не слышу из того, что говорит мама. — Я не хотела думать об аборте, но сомневалась в нашем браке. Если бы мы развелись, ребенок бы страдал. И ты знаешь это так же хорошо, как и я. Мне не понятна причина, по которой ты решил вытащить на белый свет события многолетней давности, уж не говоря о том, что это просто мерзкий поступок. Как здорово, выставил меня злодейкой, а себя святым. Но и я все рассказала ему, Дэнис. Рассказала ему об Адриенн. — Но ведь та история совершенно не относится к делу. — Точно так же, как и аборт. — А что касается записей, — проговорил Дэнис на удивление спокойным голосом, — я не трогал этих документов. — А кто тогда? Артур Хейбер? Или, может быть, Фиби? А откуда они узнали о существовании медицинских записей, если ты им не говорил? А об Адриенн ты тоже им рассказал? — Это случилось очень давно. — Аборт тоже. |