Книга Дороже всех сокровищ, страница 68 – Вирджиния Браун

– Ты не замерзла, shitsine! — спросил Джордан. Жоли улыбнулась – ей нравилось, когда он называл ее так ласково, да еще на языке ее народа.

– Dah, — ответила она. – Мне не холодно, Жордан, – я просто нервничаю. Я не хочу, чтобы из-за того, что мы потревожили золото, случилось что-нибудь плохое.

– Что ж, сказал бы я снова, что это глупые суеверия, да теперь уж боюсь, – пробормотал Джордан, – вдруг еще какой-нибудь камень упадет или потолок обвалится!

Жоли невольно рассмеялась, хотя ей было не до смеха.

– Хорошо, Жордан, я, пожалуй, помолюсь, чтобы этого не произошло! Смотри – вон там, впереди! – видишь свет?

В конце тоннеля действительно брезжил слабый луч. Он то исчезал, то появлялся вновь. Идти приходилось по колено в липкой грязи.

– Что это еще за дрянь? – брезгливо морщился Гриффин. – Мало того что противная, так еще липкая, как клей, – я с трудом продираюсь сквозь нее!

– Гуано, – коротко ответила Жоли. Пускаться в пространные объяснения она не стала, сейчас все ее внимание занимал слабый лучик света впереди.

– Черт побери, – продолжал ворчать Гриффин, – от этой гадости у меня глаза слезятся и сопли бегут в три ручья! А ты как себя чувствуешь, Эймос?

– Не лучше, – откликнулся негр. – Но наберись терпения, братишка, – осталось недолго.

– Что такое гуано, Жоли? – не переставал задавать вопросы Гриффин.

– Экскременты летучих мышей, – ответила девушка.

– Черт подери! – ругнулся Гриффин, чувствуя, что его сейчас стошнит. – Что ж ты раньше-то не сказала, Жоли?

Девушка обернулась и впервые за время знакомства прикрикнула на него:

– Какая разница, Гриффин? Ты хочешь выбраться отсюда или нет? Я, например, хочу и сделала бы все ради этого, даже если бы пришлось плыть в море дерьма.

Гриффин слегка опешил.

– Извини, Жоли, ты, конечно, права, – пробормотал он. Жоли смягчилась и, дотронувшись до руки Гриффина, произнесла извиняющимся тоном:

– Прости, пожалуйста, Гриффин, я сорвалась – сам понимаешь, нервы на пределе. Я не хотела тебе грубить.

– Я понимаю, Жоли. У меня у самого нервы на пределе. Это ты меня извини. Идем!

– Не хочу слишком обнадеживать вас, – произнес Джордан, – но я, кажется, вижу свет в конце тоннеля.

– Отличный каламбур! – рассмеялся Гриффин, с трудом вытягивая ногу из липкой грязи. – Сейчас как раз тот редкий случай, когда эта фраза и в прямом, и в переносном смысле означает одно и то же!

Высота тоннеля, по которому двигались трое мужчин и одна девушка, была разной. Кое-где приходилось идти сгорбившись, а то и вовсе ползти на четвереньках. Бедный Гриффин скрежетал зубами, пытаясь сдержать приступ рвоты. Приблизившись, друзья обнаружили, что свет падал в тоннель из пролома в потолке. Разочарованные, незадачливые золотоискатели присели отдохнуть.

Гриффин выбрал место почище и сел, прислонившись к стене.

– И что теперь? – упавшим голосом спросил он. – До этого пролома нам не достать – слишком высоко… Что будем делать?

– Этот вопрос ты задаешь уже не в первый раз, – заметил Джордан. – Жоли же сказала, что здесь много тоннелей – какой-нибудь да выведет нас наружу!

Эймос положил свой рюкзак на землю и сел сверху.

– Рано или поздно мы должны найти пролом, через который сможем выбраться. Не падай духом, братишка! – попытался ободрить он Гриффина.

– Да, но на это может уйти целая неделя… или там окажется очередная ловушка… или…

– «Или»! – оборвал парня негр. – Иди ты со своими «или» знаешь куда! Я буду не я, если не выберусь из этой дыры, черт побери! И выберусь богатым! – делая ударение на последнем слове, добавил Эймос.

Посмотрев на него, Гриффин вдруг улыбнулся и, тряхнув головой, с уверенностью в голосе произнес:

– Я тоже, черт побери! Сначала я куплю маме самое красивое, какое только есть в мире, платье, потом черного мустанга себе – такого, как у Чарли Брэдшоу с фермы «Серкл-Экс», потом…

– А потом ты вернешься в школу, – закончил фразу Джордан.

– В школу? – скривился Гриффин. – Если у меня будет куча денег, то на кой черт мне сдалась школа? – Он отхлебнул воды из своей фляжки и вытер рот рукавом.

– Во-первых, ты должен научиться, как правильно тратить деньги, – назидательным тоном произнес Джордан, – иначе и глазом моргнуть не успеешь, как просадишь их все. Во-вторых, ты обещал мне вернуться в школу – или ты уже успел об этом забыть?

– Я не думал, что должен держать свое слово, если мы станем богатыми.

– Зря ты так думал, приятель.

Жоли слушала разговор мужчин молча, обхватив колени руками, и думала о том, что богатство действительно портит людей. Испортит ли оно Джордана, Гриффина и Эймоса? Кто знает?

Наклонившись, Джордан прошептал ей на ухо:

– Я знаю, о чем ты думаешь, зеленоглазая. Жоли вопросительно посмотрела на него:

– И о чем же, Жордан?

– Я знаю, о чем ты думаешь, – снова повторил Джордан. – Но я не апачи, Жоли, и не испытываю перед золотом священного трепета. Я просто знаю, что, имея много золота, могу и многое себе позволить. Моя жизнь изменится, Жоли!

– И как же она изменится? Ты купишь себе новую одежду, новую лошадь, построишь новый дом? Разве, получив все это, ты изменишь свою жизнь, Жордан?

– Я куплю себе ранчо, Жоли, и начну жизнь с чистого листа. – Джордан обнял девушку за плечи и притянул к себе. – Я много думал об этом, Жоли, и решил: в Мексику я не поеду! Что мне там делать? Валяться кверху пузом на солнышке? Пусть лучше у меня будет свой клочок земли, лошади, коровы… то есть я хотел сказать, у нас. Нарожаем детей, Жоли, если ты их так хочешь, и будем жить в свое удовольствие – долго и счастливо… А, Жоли?

Девушка молчала. Джордан слегка отстранил ее от себя и удивленно посмотрел ей в лицо. В чем дело? Неужели она передумала становиться его женой?

– В чем дело, Жоли? – недоуменно спросил Джордан. – Или ты уже передумала выходить за меня замуж?

– Нет, Жордан, я не передумала. Я хочу быть nighaasdza— очень хочу, – ответила Жоли дрожащим голосом. – Но мне хочется, Жордан, чтобы это было как надо… – Она не договорила.

Джордан снова притянул девушку к себе и нежно поцеловал в щеку.

– Все будет так, как ты захочешь, любимая, – ласково прошептал он.

– Извините, что мешаю вам любезничать, – вмешался Эймос, – но мне все же хочется выбраться из этой чертовой пещеры, а свет, что падает из проема, слабеет. Это означает, что там, на поверхности, наступает вечер. Хочется все-таки выбраться из этого приятного местечка до утра, особенно если учесть, что масло в наших фонарях уже на исходе.