Книга Мой властелин, страница 24 – Вирджиния Браун

— Я хочу тебя с тех пор, как впервые увидел. Ты стояла с видом королевы в центре лагеря. Я по достоинству оценил твою гордость и смелость.

Она судорожно сглотнула.

— И решил унизить меня?

— Унизить?

Он покачал головой:

— Нет. Я восхищаюсь твоей храбростью. Так же как твоей красотой.

— Если восхищаешься, тогда почему?..

— Дебора, можно любить женщину и в то же время хотеть ее.

— Любить!

Ее глаза зло блеснули.

— Ты не знаешь, что такое любовь. Она не имеет ничего общего с похотью.

— Может, и так.

Ястреб коснулся губами ее губ, удержав ее голову, когда она попыталась отвернуться.

— Я хочу ощутить твой вкус, — хрипло пробормотал он.

— Оставь меня в покое.

Она попыталась вырваться, но Ястреб крепко держал ее, покрывая поцелуями, пока не ощутил, что Дебора отвечает на поцелуи. Он поднял голову и увидел, что лицо ее пылает, а глаза блестят. От него не ускользнуло, что Дебора в пыли до самых ресниц. Он поднялся и потянул ее за собой.

— У тебя такой вид, будто ты вывалялась в пыли.

— В этом едва ли есть моя вина!

Он поднял бровь.

— Да уж, — согласился он, — но ты сама ушла из лагеря.

— Мой побег не имеет с этим ничего общего.

Он понимающе кивнул.

— Раздевайся, — приказал он.

Дебора не пошевелилась, с вызовом глядя на него.

Его губы тронула легкая улыбка.

— Ну, хорошо. Мы сделаем так, как ты хочешь.

Он отвязал полог типи и вытащил ее наружу. Она думала, что он хочет унизить ее прилюдно. Уже стемнело, костры отбрасывали длинные тени.

Ястреб притащил ее к реке, блестевшей в свете почти полной луны, и толкнул в воду. Она испуганно закричала, обдав его фонтаном брызг.

— Тебе нужно вымыться, — проговорил он, присоединившись к Деборе, когда та начала выплевывать воду. — Я предоставил тебе право выбора.

— Ты не сказал, что речь идет о мытье.

— А ты и не спрашивала.

Глядя на нее, Ястреб ощутил нежность, и это ему не понравилось.

— Вымойся хорошенько, — строго произнес он.

— Думаешь, ты пахнешь как роза? — огрызнулась она в ответ.

Ее реплика возымела действие.

Он снял набедренную повязку и гамаши, услышал, как вскрикнула Дебора, и улыбнулся.

— Я учел твое замечание, — подходя к ней, произнес он.

— Я не имела в виду ничего подобного! — возразила Дебора, отпрянув.

— Нам обоим нужно помыться.

Он схватил ее за руку и потянул к себе, когда она повернула к берегу. Дебора упала, он вытащил ее из воды и поставил на ноги.

— Ты не только жестокий, но и сумасшедший!

Он почувствовал облегчение. Хорошо, что она разозлилась, а не испугалась. Ястреб не хотел, чтобы она его боялась.

Крепко держа ее, он снял с нее изорванные в клочья блузку и юбку. Несмотря на яростное сопротивление, он провел рукой по ее ногам и нащупал на них лишь мокасины.

Сопротивление Деборы возбудило его. Она, видимо, это почувствовала и замерла, когда он прижал ее к себе. Ощутив ладонями ее мокрую шелковистую кожу, Ястреб стал терять над собой контроль. Он чувствовал, как дрожит Дебора в его объятиях. Она тоже хочет его. Так же страстно, как он ее. Дебора положила руки ему на плечи:

— Ястреб…

Он закрыл ей рот поцелуем.

— Зачем ты меня домогаешься? — прошептала Дебора.

— Но ты тоже хочешь меня. Нас влечет друг к другу. Пора облегчить эту боль.

Она подняла голову, и он увидел в ее больших ореховых глазах испуг.

— Боль? Да. Я чувствую боль, но не знаю ее причины. Он не сразу нашелся что ответить. Потом сказал:

— Мы не должны противиться вспыхнувшему чувству. Оно естественно.

— Только для тебя. Сегодня ты переспишь со мной, завтра — с другой.

— Я хочу только тебя. Другие женщины для меня не существуют.

— Еще как существуют, и ты это прекрасно знаешь.

— Ты ошибаешься. Мне не нужны другие женщины. Теперь я это точно знаю.

В ее глазах была невысказанная мольба, и он ощутил легкую досаду. Не следовало обращать внимания на ее протесты. Это лишь затянуло дело.

— Дебора, ты поймешь, насколько правильно для женщины быть с мужчиной, — пробормотал он, погладив ее по щеке.

— Нет. Мы не женаты. Это неправильно. Чтобы ты ни говорил.

Ястреб не считал, что, овладев Деборой, обесчестит ее. Муж просто не успел лишить ее девственности в том самом амбаре, откуда ее увезли команчи.

— Дебора, — хрипло произнес он, когда она спрятала лицо у него на груди, — ты хочешь вернуться к своему народу. А я хочу получить тебя.

Наступило молчание. Он чувствовал, как она напряглась. Она снова взглянула на него, всматриваясь в его лицо при лунном свете.

— Я понимаю. А как же Джудит?

Он пришел в замешательство. Джудит ему не принадлежала, но он не хотел говорить об этом Деборе. В ее глазах была надежда. Она не знала, через какие муки прошла ее кузина. Он не мог отказать Деборе в помощи. В нем было слишком много от бледнолицего, чтобы оставить Джудит страдать, как она страдала с момента своего пленения. Он плотно сжал губы.

— Подари мне эту ночь, и я помогу твоей кузине.

Может быть, это нечестно. Но он должен был привести их обратно, даже против их воли. Но сейчас честность не имела никакого значения.

Дебора тяжело вздохнула.

— Хорошо. Я… пересплю с тобой, — произнесла она так тихо, что журчание воды заглушило ее слова.

Она дрожала, когда Ястреб расстелил бизоний плащ и повернулся к ней. Ее волосы были все еще влажными, а одежда липла к коже. В кольце, выложенном из камней, горел костер, но ее била дрожь.

Ястреб осторожно взял ее за запястье.

— Приляг со мной. Я тебя согрею.

Двигаясь точно во сне, Дебора шагнула к его постели из шкур и одеял, увидела в темной голубизне его глаз отблески пламени. Она должна ему уступить. От этого зависела их с Джудит свобода.

Она опустилась на колени, и ее лицо оказалось почти на одном уровне с его лицом. Он робко улыбнулся ей, и напряжение Деборы немного спало.

— Я не знаю, что делать, — призналась она.

Он кивнул:

— Я знаю. Все будет хорошо. Вот увидишь.

Разве это Ястреб? Этот почти нежный мужчина с глазами, горевшими от данного обещания, который так заботливо прикасается к ней. Его новый вид противоречил тому, что она видела раньше. Тогда он был яростным, жестоким воином, полным гнева. Мгновение она размышляла, не воспринимает ли она его по-другому из-за того, что узнала, что он команчи только наполовину.