Книга Неистовая страсть, страница 28 – Вирджиния Браун

— А Гилберт и Пруитт последовали за ним?

— Отлично, мисс Эллисон! — Кейн сунул руку в карман рубашки и извлек оттуда маленькую коробочку с табаком и папиросной бумагой. Сворачивая сигарету, он продолжал: — Когда все они очутились на улице, Сэм споткнулся о Джизбела.

— О Джизбела?

— Это овчарка Уэнтропа, — пояснил Кейн. — Короче говоря, когда Сэм споткнулся о старичка Джизбела, мирно дремавшего у порога, он случайно произвел выстрел из собственного пистолета, ставший для него роковым.

Дженни едва не расхохоталась, но вовремя сдержалась, вспомнив, что речь идет о смерти человека. Откашлявшись, она пробормотала:

— В таком случае собака виновата ничуть не меньше, чем Гилберт и Пруитт.

— Скорее больше, — сказал Кейн. — Но в отличие от Гилберта и Пруитта ее не разыскивает полиция. К тому же пес слишком стар, чтобы тратить веревку на его повешение. Вряд ли он протянет до будущей зимы.

На сей раз Дженни с собой не совладала и громко рассмеялась. Ее рассмешила не столько нелепость описываемых событий, сколько забавное изложение самого рассказчика.

— А зачем делать фотографии Гилберта и Пруитта? — полюбопытствовала она, отсмеявшись.

— Для их идентификации. Сейчас существует новая процедура, значительно облегчающая идентификацию и поимку преступников. По снимку, размноженному на листках, гораздо проще найти преступника. — Кейн сделал глубокую затяжку, потом добавил: — И это, безусловно, на руку фотографам. Сейчас мы неплохо зарабатываем.

— Ничуть не сомневаюсь, — кивнула Дженни. — Так какой же доход приносят мертвые преступники?

Кейн криво усмехнулся:

— Мертвые или живые — значения не имеет. Деньги одни и те же.

— Очень удобно, — проворчала Дженни. Отвернувшись, она подошла к окну. На улице уже стемнело, и на некоторых домах мерцали фонари, освещавшие и часть дороги. У Дженни перехватило горло, когда она представила, что и Джонни может в один прекрасный день закончить свой путь в деревянном гробу перед объективом фотографа. На глаза девушки навернулись слезы, и она едва не расплакалась. В этот момент Кейн приблизился к ней и, бросив в открытое окно окурок, проговорил:

— Так что же, сумеешь справиться со своими обязанностями?

— С какими обязанностями? — удивилась Дженни, она по-прежнему смотрела на улицу.

— Выходит, ты меня не слушала. С обязанностями помощника фотографа.

— Я ничего не знаю об обязанностях помощника фотографа, — заявила Дженни.

Кейн улыбнулся:

— Нужно будет делать то, что я скажу, мисс Эллисон. Все очень просто.

— Просто — для кого? — Тут девушка наконец-то обернулась.

— Для вас, миледи. Если, конечно, будете точно выполнять мои инструкции.

Дженни молча отошла от окна и направилась к кровати. Пора было ложиться спать, но она до сих пор не имела ни малейшего представления о намерениях Кейна. Ляжет ли он с ней в постель или устроится на полу? Смотреть на него она не осмеливалась, Кейн же не отводил от нее взгляда: он прекрасно понимал, о чем думала сейчас его спутница.

«Но почему же, почему она боится меня? — спрашивал себя Кейн. — Почему считает, что я не в состоянии контролировать свои действия? Что ж, неудивительно, что многие мужчины ведут себя подобно животным, ведь женщины ожидают от них именно этого».

Кейн подошел к двери и, отворив ее, повернулся к Дженни и с язвительной усмешкой проговорил:

— Ложитесь спать, мисс Эллисон. А я поищу себе более дружелюбную компанию.

Щелчок притворившейся за ним двери заставил девушку вздрогнуть. При мысли, что Кейн догадался, о чем она думала, Дженни вспыхнула. Ей стало неловко. Мало того что он от нее отказался, так еще и разыграл спектакль, точно актер в шекспировской пьесе. Удивительно, как это он не добавил: «В расставании столько сладостной печали!»

Дженни присела на край кровати и со вздохом подумала: «О Господи, ведь я же сама не знаю, чего хочу». Да, как ни странно, но Дженнифер Эллисон, которая всегда знала, чего хочет, теперь оказалась в весьма затруднительном положении. Разумеется, она прекрасно понимала, что ей следует держаться подальше от Кейна Рэнсома. И в то же время она чувствовала, что ее по какой-то необъяснимой причине влечет к этому мужчине.

После беспокойной ночи, проведенной в одиночестве на широкой кровати, Дженни проснулась, выскользнула из постели, сладко потянулась и зевнула. Интересно, какие новые проблемы принесет ей этот яркий солнечный день?

Ответ на этот вопрос не заставил себя долго ждать.

Едва Дженни набросила на плечи рубаху, как в дверь постучали, и раздался знакомый баритон — Кейн спросил разрешения войти.

— Подожди минутку! — крикнула Дженни, застегивая последнюю пуговицу. — Я не совсем одета!

— Ты лентяйка, — послышалось из-за двери. — Солнце уже давно встало.

Дженни рывком распахнула дверь.

— А я — нет, — буркнула она.

Кейн окинул взглядом девушку и с улыбкой протянул:

— Это видно…

Он направился в угол, где лежало аккуратно сложенное фотографическое оборудование. Взяв тяжелую камеру с треногой, Кейн попросил девушку захватить коробки со стеклянными пластинами и растворами.

— Только будь осторожна! Я не хочу, чтобы от пластин остались одни осколки. С меня хватит тех, что ты уже разбила в дороге.

— Лучше скажи это своему мулу, — огрызнулась Дженни. Убрав волосы под широкие поля шляпы, она добавила: — У него ужасная поступь. Ты разве не замечал?

Проигнорировав вопрос, Кейн продолжал:

— Когда доберемся до тюрьмы, тебе придется вернуться за походной лабораторией, а я тем временем займусь установкой камеры.

— Это слишком хлопотно, — проговорила Дженни, выходя следом за Кейном из номера. — Я не успела поесть.

— Ты постоянно чем-нибудь недовольна.

— Как только вам надоест меня слушать, мистер Рэнсом, можете отправить меня домой, — заявила Дженни.

— Не забывай, Джонни, что ты молодой человек, а не капризная девчонка. Иначе местным жителям будет о чем посплетничать.

Напоминание оказалось своевременным. Дженни воздержалась от дальнейших жалоб, однако задумалась: что все-таки случится, если вдруг станет известно, кто она на самом деле? Она снова и снова задавала себе этот вопрос, однако ответа не находила.

Когда они пришли в тюрьму, где содержались Гилберт и Пруитт, Кейн велел Дженни вернуться и принести палатку.

— И захвати еще какой-нибудь снеди, — добавил он, бросив девушке золотую монету, которую она ловко поймала.

Слишком уж пристальный взгляд шерифа Хотчкисса, таращившегося на нее, вызвал у Дженни легкую тревогу, но она постаралась скрыть свое беспокойство.