Книга Мятежное сердце, страница 52 – Эми Фетцер

Она сжала руками его лицо, будто он собирался покинуть ее. Никогда, подумал Рейн. Она у него в руках. Желанная пища для голодного дракона. Сколько ночей он просыпался от возбуждения? Сколько раз снова и снова переживал тот поцелуй под дождем?

Он гладил ее тело, скрытое пеньюаром, изнемогая от желания прикоснуться к нему губами. Микаэла непроизвольно согнула ногу, отчего пеньюар распахнулся, обнажив ее колени; грудь у нее бурно вздымалась. Но Рейн видел ее нерешительность, страх и растерянность. Он не возьмет ничего против ее воли.

— Что вы со мной делаете? Почему вы…

— Судьба?

— Хотелось бы верить…

Нежно поцеловав девушку, он поставил ее на пол и встал. Микаэла разочарованно заморгала.

— Независимо от того, что мы чувствовали на этом диване, ты мне не веришь. Поэтому ничего большего не произойдет без официальной церемонии. Я сам продукт такой беспечности и никогда не позволю, чтобы это коснулось моей семьи.

— Вы не представляете, о чем просите, Рейн.

— Думаю, представляю.

— Если вы женитесь на мне, то должны пообещать, что никогда не придете ко мне… в нашу постель… насильно. И не ударите меня.

Рейн нахмурился, снова почувствовав гнев. Значит, Микаэлу слишком часто обижали?

— Разве я давал повод думать, что смогу когда-нибудь обидеть тебя?

— Посмотрите на свои руки. — Она кивнула на его сжатые кулаки. — Что они могут сделать со мной?

— Обнимать тебя, утешать, защищать. И если ты не захочешь, они никогда к тебе не прикоснутся.

— Правда?

— Наш поцелуй доказал, что тебе не так уж ненавистны мои прикосновения.

— А я и не жаловалась.

— Если ты хочешь большего, то должна прийти ко мне сама.

Она жаждала его поцелуев, того желанного забвения, которое приходило с ними, заставляя сходить с ума от страсти. Раньше она даже представить не могла, что поцелуи способны так волновать. Но лечь с ним, принадлежать ему — это совсем другое. Она не будет заставлять его из чувства долга сохранять их брак, ведь они не любят друг друга.

— Вы разведетесь со мной, когда все закончится? — Микаэла сомневалась, что именно так он и поступит.

— Я уже сказал, что выбор за тобой, — ответил Рейн и вышел из комнаты.

Перед рассветом он услышал рыдания и, на ходу натягивая халат, бросился через ванную в комнату Микаэлы. Она лежала, свернувшись калачиком и закрыв голову руками, словно защищалась от удара. Ей снился кошмар.

Рейн наклонился и положил ей руки на плечи, и она тут же яростно попыталась вырваться, рот приоткрылся в беззвучном крике.

— Это сон, — прошептал Рейн. — Тебе здесь ничто не угрожает. Ты сильнее видений.

Она хотела ударить его, но все так же прикрывала голову, боясь оставить ее незащищенной, и повторяла одни и те же слова:

— Папа, помоги мне. Папа, помоги мне.

Господи, она всегда была мужественной, а страдания нашли ее там, где она чувствовала себя в безопасности. Рейн начал круговыми движениями гладить ей спину, но прошел почти час, прежде чем она перестала вздрагивать и шептать свои по-детски жалобные мольбы.

Он сидел рядом, поклявшись охранять ее от всех грядущих бед и надеясь, что придет день, когда Микаэла будет настолько доверять ему, что раскроет свои тайны и позволит ему сразиться с обуревавшими ее демонами. Уж в этом-то у него достаточно опыта.

Рейн не терял времени зря. Утром он постучал в дверь ее комнаты, поинтересовался, встала ли она, и сразу вошел.

— Священник ждет, — сообщил он.

Микаэла не вспоминала о минувшей ночи, и он понял, что она все забыла.

— Уже?

«Впрочем, нет смысла откладывать», — подумала она.

— Нужно было позвать кого-нибудь на помощь, — шепнул Рейн ей на ухо, приводя в порядок неправильно застегнутые крючки на платье.

По телу у нее пробежали мурашки. Рейн не мог сдержаться, ибо под ее светло-жемчужным платьем не было ни корсета, ни кринолина, и это вывело его из равновесия.

— Восхитительно! — заявил он, оглядывая ее, и Микаэла вспыхнула.

Ей так редко говорили комплименты.

— Я тут размышляла…

— Ради Бога, не надо.

— Нет… вчера, после того, как вы неожиданно ушли, я… я хочу сказать, что поняла…

— О чем ты?

— Я прошу у вас прощения. Вы не могли убить Кэтрин. Я была несправедлива. Вы не давали повода. Мне очень жаль, что я поверила слухам.

— Почему ты пришла к такому заключению?

— Ее убили так же, как и вашу жену. Это сделано нарочно, чтобы заподозрили именно вас.

Микаэла перевязала ему галстук.

— Блестящая мысль. Браво!

— Сегодня утром мы чрезвычайно остроумны, да?

— Реабилитация в глазах невесты способна привести мужчину в приподнятое настроение.

Скоро бракосочетание, значит, этой ночью они будут спать в одной постели. Ей стало дурно.

— Микаэла? — испугался он.

— Вы не обязаны этого делать, Рейн. Да, я вам очень благодарна, но вы не должны ради меня приносить в жертву свою холостяцкую жизнь. — Рейн видел, что она в ужасе, и сжал ее дрожащие руки. — Я уже, честно говоря, опозорена.

«Скажи ему», — громко требовал внутренний голос.

— Нет, мнение света убило мою жену, Микаэла, и я скорее умру, чем позволю этому повториться. — Он взял ее под руку.

— Вы же не собираетесь драться на дуэли, правда? Я не вынесу.

— Сомневаешься в моей меткости?

— Рейн! — шепотом воскликнула она, увидев собравшихся в холле людей, среди которых возвышался пожилой деревенский викарий, прижимавший к себе Библию. — Немедленно объясните, что происходит?

— Все в городе считают, что тебя похитили.

— Они недалеки от истины, шейх Абдулла.

— Нет, действительно похитили. И требуют выкуп.

— Никто не заплатит за меня ни фартинга. — Ее убежденность сразила Рейна.

— Я заплачу.

Микаэла судорожно вздохнула, пытаясь разгадать его намерения, однако Рейн вдруг остановился на лестнице, обнял и поцеловал, и она жадно прильнула к нему, не обращая внимания на людей, их шепот и смешки. Рейн все не отпускал ее, да и она все крепче прижималась губами к его губам.

Его пронзило отчаянное желание, чтобы их связала не только церемония, чтобы он стал для Микаэлы не только защитником.

— Выходи за меня замуж, мятежница. Не на день, не на два и не на двадцать. На всю жизнь.