Книга Избранница Шахрияра, страница 11 – Шахразада

– Когда же родилась моя сестра, малышка Дуньязада, матушка переселилась к бабушке. Те три года, когда мы жили все вместе, были самыми светлыми… Ведь матушка все свое время дарила нам, а когда ее силы истощались, бабушка, мудрая и веселая, забирала нас в свои покои и рассказывала сказку за сказкой. Так мы с сестрой узнали все сказки и притчи, баллады и сказания, какие знала сама Хакима…

– Как прекрасно… И ты помнишь их все?

Шахразада усмехнулась.

– Помню, конечно. Должно быть, я пошла в бабушку, ибо с тех дней помню все, что рассказывала нам матушка моей матушки.

– О, как бы хотела услышать их все!

– У нас в таких случаях говорят: «О Аллах всесильный, как бы хотела я услышать…» – наставительно произнесла Шахразада.

И Герсими послушно повторила:

– О Аллах всесильный и всевидящий, пусть расскажет мне хоть одну из сказок мудрая Шахразада!

– Ну что ж, старательная моя ученица. В награду за твое усердие расскажу я тебе сказку о вороне и коте. Садись поудобнее и слушай.

Шахразада тоже опустилась на ковер. Голос ее в сгустившихся сумерках зазвучал так таинственно, что перед глазами Герсими внезапно предстал совсем другой мир:

– Как-то раз, в давние времена, ворон и кот побратались. Сидели они под деревом и вдруг увидели пантеру, подходившую к ним. Заметили же страшную охотницу только тогда, когда она подошла совсем близко.

Ворон взлетел на верхушку дерева, а кот растерянно остался стоять. «О друг мой, – спросил он ворона, – знаешь ли ты какую-нибудь хитрость, чтобы спасти меня от когтей страшной пантеры?» И ворон отвечал: «Братья прибегают к братьям только тогда, когда нужна от них хитрость, если случится дурное дело. Вспомни, мой брат, слова поэта:

Тот верный друг, кто будет заодно с тобой

И пользу принесет тебе во вред себе.

И если поразил тебя судьбы удар,

Чтоб быть с тобою, душу растерзает он». [5]

Близ дерева проходили пастухи с собаками. Ворон спустился на землю перед ними, стал бить крыльями, каркать и кричать; потом он подлетел к пастухам и ударил крылом по морде одну из собак, поднялся немного над землей, и собаки побежали за ним, преследуя его. Пастух поднял голову, увидел, что птица летит близко от земли и падает, и тоже последовал за нею. И ворон летел лишь столь высоко, чтобы не оказаться в пасти собак. А потом он поднялся чуть выше, полетел чуть быстрее, но собаки по-прежнему следовали за ним, пока он не прилетел к дереву, под которым притаилась пантера.

И собаки увидели пантеру, прыгнули на нее, а пантера бросилась бежать – теперь она уже не мечтала съесть кота, хотелось ей только спасти свою черную шкуру. Вот так кот спасся благодаря хитрости своего друга ворона…

– Эта сказка, усердная моя ученица, повествует о том, что любовь искренних друзей выручает из бед и спасает нас тогда, когда погибель кажется неизбежной.

Шахразада замолчала. Перед ее глазами плясал огонек масляной лампы, которым некогда бабушка освещала свое уютное жилище. На девушку вдруг дохнуло запахами шафрана и корицы, кунжута и теплого теста – теми ароматами, которые с первых дней ее жизни и по сию пору сопутствовали самым дорогим и добрым воспоминаниям.

Герсими же видела высокую пинию, на ветвях которой сидит полосатый котище, изо всех своих сил вцепившийся когтями в кору. Видела девушка и черную как смоль пантеру, притаившуюся под деревом и не сводящую горящих желтых глаз с полосатой добычи. Слышала она и громкое карканье ворона, и лай собак, и тяжелый топот пастухов…

На террасе повисло молчание. Кто знает, сколько длилось оно, пока чары не развеял голос Шахземана:

– А дальше, Шахразада? Что было дальше?

Рассказчица пришла в себя.

– Вот видишь, сестричка, оказывается, нас с тобой подслушивали не только соглядатаи сказочного народца, но и самые обыкновенные сыновья рода человеческого.

– Только один сын, мудрая сказочница, только один! Мне было так любопытно узнать, как же проходит ваш урок, что я решил подслушать.

– Хитрец… – Голос Герсими стал теплым и по-кошачьи бархатным. – Так тебе понравился наш урок?

– Знаешь, любимая, ведь я тоже когда-то слушал сказки, которые рассказывала Шахразада своим куклам, а заодно и нам с малышкой Дуньязадой. И до сих пор помню, какие чудесные картины вставали перед моим взором, когда узнавал я о проделках львенка и гусыни, о странствиях бесстрашного купца Синдбада или о мудрости джиннов – детей огня…

Герсими нежно улыбалась, глядя на мужа. Его лицо яснее всяких слов говорило о том, как прекрасны эти детские воспоминания. А в ушах Герсими раз за разом звучали слова: «…какие чудесные картины вставали перед моим взором!»

Что-то было в этих простых словах… Какой-то ключ… Но как ни пыталась Герсими прозреть едва заметную картину грядущего, образы не складывались.

«Быть может, время еще не пришло», – с досадой подумала девушка.

Шахразада вскочила.

– Аллах всесильный! Время! Герсими, мы совсем заболтались с тобой… Уже глубокая ночь! Матушка, должно быть, сходит с ума от беспокойства!

Поднялся и Шахземан.

– Малышка Шахразада, позволь мне проводить тебя до жилища визиря… Помнишь, как в те давние годы?

– Помню, конечно… Ты был моим самым верным стражем. И всегда носил с собой палку, чтобы оборонять от ужасных собак…

– Которых почему-то ни разу не видел по дороге.

Герсими рассмеялась:

– Мне думается, мой муж и повелитель, что двое провожатых для моей мудрой наставницы лучше, чем один, пусть даже и царских кровей. Проводим Шахразаду вместе.

– А вам не страшно будет без меня возвращаться домой? – лукаво спросила Шахразада.

– О нет, – усмехнулся Шахземан. – Мы же не одни – нас двое…

И подумал, что ему следует стократно благодарить судьбу за два неоценимо больших подарка. Во-первых, она даровала ему встречу с лучшей из женщин мира – прекрасной Герсими. А во-вторых, сделала его младшим сыном царского рода. Человеком, над которым не довлеют традиции. Который может, словно простой горожанин, идти по едва освещенным улицам и весело болтать о прошлом.

И при этом не замечать тяжелых шагов царской охраны, которая не может все-таки допустить, чтобы царский сын вел себя как простой человек, пренебрегая долгом и забыв об опасностях, таящихся в переулках столицы.

Злой, но и озадаченный, Шахрияр вернулся в каюту к спасенной им красавице. Ее сон был так тих, что принц наклонился над ложем, почти касаясь щекой губ красавицы, чтобы понять, дышит ли она.