Онлайн книга «Меховое дельце»
|
— А ну-ка в детскую — кыш! Девчонки с хохотом убежали. — Извините, что заставила ждать, — Петрова присела на краешек кресла напротив меня. — Чем могу быть полезна? Вы говорили, что насчет Лени пришли… Чаю, может быть? — Нет, благодарю. Сидит она интересно — как двоечник перед учителем: ссутулилась, руки на коленях, очки на носу, волосики реденькие и хвостик дурацкий. — Я хотела поговорить с вами об Олеге Сергеевиче. Людмила вздрогнула. Дрожащими руками поправила очки, испуганно посмотрела на меня. Что это она такая нервная? — С ним что-нибудь случилось? — Нет-нет, все в порядке… По крайней мере, я на это надеюсь. — Мне поручили расследование дела об исчезновении господина Серегина. — Конечно, понимаю. Это так ужасно. Без банальностей никак нельзя обойтись. — Скажите, пожалуйста, перед отъездом ваш муж ничего не говорил о Леониде Сергеевиче? Или, может быть, о ком-нибудь другом? Петрова наморщила лоб, вспоминая. Потом сморщила нос. Потом отрицательно покачала головой. — И никаких странных, на ваш взгляд, звонков? — Вроде бы… Нет, кажется, ничего такого не было… И задумалась. Надолго. Я успела внимательно рассмотреть «Иисуса в пустыне» над стареньким сервантом. Заметила, кстати, что ножки у этого самого серванта кто-то старательно погрыз — все четыре и что с гипсового Купидона на тумбочке не мешало бы время от времени стирать пыль. Впрочем, на самой тумбочке пыли не было. М-да. Страшненькая она все-таки, эта Людмила Кирилловна. Черты лица вроде бы правильные, носик аккуратненький, губки бантиком… Однако краситься совершенно не умеет. И очки ей не идут. И вместо этого жуткого хвостика при желании можно было бы что-нибудь этакое состряпать… Поэтому и страшненькая. Хотя если приглядеться — вроде как и симпатичная. — Татьяна Александровна! Мое имя прозвучало неожиданно громко. Я вздрогнула. Помилуй, голубушка, нельзя же так… Но, не заметив этого, Петрова торопливо и взволнованно продолжила: — Я вот что вспомнила. Перед самым отъездом мужа случилась странная история. Понимаете, у Танечки отстала подошва на одной туфельке. Она всегда так неаккуратно ходит, ножки такие тяжелые… Что за привычка у людей — вдаваться в ненужные подробности! Какое мне дело до ножек близняшек Петровых. — Олег в тот день пришел с работы немного пораньше, чтобы успеть собраться в командировку, и мы пошли на базар за новыми туфлями. Там еще не было закрыто, и мы довольно долго ходили по рядам, выбирали, примеряли… И вот, знаете, попали в ряды с меховыми изделиями. Решили посмотреть: Олег у меня помешан на мехе. Там была одна шубка… скорее, полушубочек… У него мех по окрасу отличался от остальных. Интересные шкурки. Олег не утерпел, подошел к продавцу, спросил: откуда у него этот полушубок. Тот сказал, из Турции. Сейчас все на Турцию ссылаются. Муж попросил показать документы. Продавец ответил, что документы у хозяина, а тот, конечно же, куда-то ненадолго отошел. И вообще, начал кричать: по какому праву и все такое прочее. Вы, говорит, налоговая, что ли, чтоб вам документы казать. Так и сказал — «казать». Я запомнила, потому что неправильная речь всегда уши режет. Так она, оказывается, филолог! Тогда понятно, почему выглядит, как библиотечная мышь. — Олег мне уже потом объяснил… Я спросила, зачем ему эта шубка, и муж ответил, что мех такого окраса появился совсем недавно: песцы были выращены на одной звероводческой ферме в Сибири. Олег в прошлом месяце привез пробную партию такого меха, поэтому ни о какой Турции и речи идти не должно, так как там этих мехов нет и быть не может. Опять же, говорил он, странно, каким образом шубка попала на дешевый базар, тогда как должна была висеть в фирменном магазине. Вот оно что… Наконец-то появилась зацепочка. — Олег, хоть и был возмущен, говорил… по крайней мере старался говорить тихо. Однако около нас все время крутился какой-то странный тип. Сначала я не обратила на него внимания… мало ли на рынке всяких типов… Знаете, мне только сейчас пришло в голову, что он, наверное, не зря возле нас вертелся. Его внимание привлек разговор Олега с продавцом, и потом он подслушал все, что муж объяснял мне. Олег еще сказал тогда: «Жаль, что Леонид уезжает в командировку. Мы бы с ним проверили, мне одному как-то не с руки. А если я расскажу все Каморному…» Вениамин Анатольевич — сотрудник Олега и Лени. — Я знаю. — Так вот, он сказал: «…если я расскажу все Каморному и сам уеду, то как бы он не обернул все это дело против Леонида. Рад будет занять его место». Значит, Каморный. — Господи, Татьяна Александровна, неужели Леню могли… неужели Леня пропал из-за этой ерунды? Неужели какая-то шубка… Это не ерунда, дорогая моя Людочка Кирилловна, далеко не ерунда. Это очень большие деньги… И Серегина, пожалуй, в самом деле убили… — Но ведь Леня ничего не знал, совсем ничего. Олег не успел сказать… Значит, мужа тоже могут… У Петровой, когда она в очередной раз стала поправлять очки, снова заметно задрожали руки. — Не беспокойтесь, Людмила Кирилловна. Я позвонила куда следует; завтра вашего мужа встретят и доставят сначала домой, потом на работу. Ничего страшного с ним не произойдет, уверяю вас. Я ее успокаивала, а про себя все же подумала, что надо бы подключить и кирсановских мальчиков. — Вы сообщили очень ценную информацию. Только у меня к вам большая просьба. — Да? — Олег Сергеевич, я полагаю, ничего не знает об исчезновении Серегина? — Нет, еще нет, иначе он бросил бы все дела… Но если нужно… я знаю телефон… — Ни в коем случае! Прошу вас, ни слова о Леониде Павловиче: телефон может прослушиваться. И вообще, в целях безопасности постарайтесь до приезда мужа из дома не выходить, дочек на улицу не выпускать и дверь незнакомым людям не открывать. — Да-да, конечно… Кажется, я ее основательно напугала. — Милиция тут подежурит… на всякий случай. Но вы все-таки подстрахуйтесь. — Да-да… — И еще. Людмила Кирилловна, постарайтесь вспомнить, как выглядел тот тип на базаре. Петрова пожала плечами: — Обыкновенно… Куртка-ветровка… джинсы, рубашка… — Какая? — Клетчатая. Бело-бежевая. — А внешность? — Волосы темные. Шатен, кажется. — Глаза? — Не помню… Нос с горбинкой. — Русский? — Вроде бы… — А продавец? |