Книга Звезда телерекламы, страница 26 – Стенли Морган

— Они все летают? — спросил я.

— Думаю, что да. Хотя некоторые, возможно, из наземной команды. Стюардессам редко выпадает возможность познакомиться с кем-нибудь еще.

— Довольно сексуальная компания.

— Ха, да ты на себя посмотри. Выпить хочешь?

— Еще бы. Если Рыжий не откажет.

А Рыжий тем временем заприметил Вики и оглушительно проревел:

— Вики, привет, дорогуша! С Рождеством тебя, счастье мое! Что я могу для тебя сделать?

— Привет, Рыжий! Две водки с тоником, пожалуйста, если есть.

— Для тебя, ангел, я готов на все… — Рыжий плотоядно подкрутил усы. — Я не шучу, киса — на все! — Кивнув мне, он вопросительно изогнул бровь.

— Он с тобой, рыбка моя?

— Да.

— Черт побери, женщина, зачем, скажи на милость, ты подложила мне такую подлянку? Разве ты не знала, что здесь буду я?

И продолжал распинаться в том же духе. Полный мудак. Лишь целую вечность и пару зубодробительно скучных анекдотов спустя нам удалось вырваться из его паучьей хватки и отлепиться от стойки бара.

— Если бы я не знала Стеллу, — сказала Вики, — то подумала бы, что она специально поставила Рыжего барменом. Чтобы не тратиться на выпивку.

— Очаровательный орангутан.

— Ты ещё не видел его в деле. Погоди, пока он наберется по-настоящему. Будет отплясывать в чем мать родила.

Я расхохотался.

— Нет, правда, это его коронный номер. Сейчас ещё все идет чин чином. Подожди пару часиков. — А как насчет соседей? Они не пожалуются?

— Все эти люди и есть соседи. Этот дом иначе называют "взлетной полосой". Когда кто-то спит, то спят все. И наоборот — бесятся тоже сообща. Совершенно замечательно устроились.

— Да, представляю.

Веселье разгоралось с каждой минутой, пока в три часа утра (шел уже "день подарков", второй день Рождества) в окно не ухнула бутылка. К тому времени голый Рыжий Куксон валялся под столом мертвецки пьяный и со свернутой челюстью; в ванне распростерся один из незваных гостей, о голову которого разбили бутылку, намекнув тем самым на необходимость соблюдать правила хорошего тона; вломившаяся полиция принялась утихомиривать дебоширов и наводить порядок, а мы с Вики незаметно испарились.

Мы и не собирались так долго задерживаться. Поначалу я ощущал себя чужаком. Сами знаете, если вам доводилось попадать трезвыми как стеклышко в незнакомую подвыпившую компанию. Не говоря уж о том, что все в этой компании были одним миром мазаны, тогда как я ощущал себя пришельцем из далекой галактики.

Мы с Вики бродили между группками, перебрасываясь дежурными фразами. Кто-то передал нам по стакану "фирменного коктейля" от Рыжего: девять десятых чистой водки с двумя капельками тоника. Полчаса спустя дозу повторили, потом ещё и еще… пока наконец, к часу ночи, мы с Вики не почувствовали полного умиротворения. Вечеринка к тому времени стала нежной и гладкой, как хорошо смешанный коктейль. Однажды мы с Вики потерялись, и я вдруг обнаружил, что рассказываю про съемки какой-то аппетитной брюнетке. Прежде чем стать стюардессой, эта хорошенькая кареглазка поработала манекенщицей и сама снялась в паре рекламных роликов, так что у нас нашлось много общего. Я уже почти растаял, как вдруг её сграбастал и утащил какой-то свирепый детина, на голову выше Кинг-Конга и столь же широкий в плечах. Взгляд, который метнул на меня этот мастодонт, мог бы испепелить всю испанскую армаду. И я остался один.

Впрочем, долго скучать мне не позволили. Внезапно я оказался лицом к лицу с совершенно сногсшибательной девицей, которую я почему-то раньше не заметил. Возможно, пришла позже нас. Высокая, стройная, гибкая, смуглокожая, как индианка, с томными карими глазами, белоснежными зубками и роскошной грудью.

— Привет, — бросила она. — Что-то я тебя не припомню. Ты летчик? Деваха уже явно набралась. Говоря, она приникла к моему левому плечу и шептала мне прямо в ухо.

— Нет, я…

— Хочешь потанцевать? Сто лет не танцевала.

— Давай…

Не тратя ни секунды, она обвила мою шею руками, щекой прижалась к моей щеке и крепко вжалась в меня всем телом — привычно, словно натянула старую шубку.

— М-мм, это приятно, — промурлыкала она, потеревшись о меня бедрами. И как это я тебя раньше не заметила.

От неё исходил необычный, но очень приятный мускусный аромат возможно, какие-то восточные духи. Запах волнами поднимался от её жаркого тела, дурманя мой мозг и обволакивая сознание.

— Как тебя зовут? — прошептала она, целуя меня в ухо.

— Расс Тобин. А тебя?

— Анита Лесар.

— Звучит по-французски.

— Так и есть. По папе я француженка.

— А по маме?

— Сингалка.

— Вот это да!

— В каком смысле?

— Должно быть, твоя мамочка — настоящая красотка.

— Ты душка. Ты здесь один?

— Нет… Меня привела Вики Херст. Знаешь ее?

— Нет. Где она?

Я обшарил глазами находившуюся в полусумраке гостиную — кто-то предусмотрительно выключил верхний свет, — но Вики нигде не разглядел.

— Не знаю, — сказал я. — Поблизости не видно.

— Отлично. Может, она ушла домой?

— Нет, — рассмеялся я. — Это вряд ли.

— Почему ты так уверен? Она для тебя что-то значит?

— Даже очень.

— Вы давно с ней знакомы?

— Целых два дня.

Неужели это правда — всего два дня?

— Два дня! И уже так втюрился! Ты, похоже, шустрый мальчик.

— Я…

— Ты у нас шустрый, да?

Ее коленка бесцеремонно втерлась между моих ног, беззастенчиво гладя все, с чем соприкасалась.

— Я… — Я судорожно сглотнул. — Не знаю. Это зависит от женщины. Шустрый для одной — в понимании другой может показаться улиткой.

— Ты прав. — Она склонила голову мне на плечо, словно устраиваясь на ночь. — А ты умненький, да? Чем ты занимаешься? Ты диспетчер?

— Нет, я вообще к авиации непричастен. Я снимаюсь в реламных роликах.

Она меня даже не слушала.

— Жаль, что ты не водопроводчик.

— Водопроводчик?

— Эх… ты бы приходил ко мне чинить краны. Они жутко шумят.

— А где они находятся? — затаив дыхание спросил я.

— Наверху. В другом подъезде.

— Да, жаль, что я не водопроводчик. — Я поспешил сменить пластинку. А чем ты занимаешься?

— Я-то? О, у меня очень трогательная работа…

— И что же ты трогаешь? — игриво спросил я.