Онлайн книга «В семье не без подвоха»
Азамат переспрашивает у меня значение ее реплики, после чего заносит в блокнот слово «цветочищи» – в тот же столбик, что «кошище» и «человечище». Последнего термина удостоился он сам, а кошище несколько минут назад вышло из леса поглядеть на наш поезд. Если до того мама все страдала, что нельзя остановиться и пощупать палеоценовую растительность вблизи, то после явления местного хищника решила удовлетвориться съемкой из окна. – Как же вы тут раньше жили? – задает риторический вопрос Янка. – Когда тут такие твари водятся… – Люди раньше были крупнее, – доходчиво поясняет Азамат. Янка на него неприлично выпучивается: – Что, еще крупнее?! Азаматова матушка покатывается со смеху. – О-о, о-о-о! – вопит мама, щелкая камерой. – Я знаю, это древовидные папоротники!!! Мы с Сашкой и Янкой тоже прилипаем к стеклу и наблюдаем, как нам вслед машут исполинские папоротничьи вайи. Стекла на всех хватает: вагончик весь прозрачный, кроме пола. Азамат только посмеивается, глядя на наш энтузиазм. – Азамат, – подзывает его мама, – это дерево юг расти? – Нет. – Он мотает головой. – Только здесь, в Великих Лесах. – Странно. – Мама стилусом черкает заметку на экране камеры. – А зима листья ронять? – Нет, – подумав, отвечает Азамат. – Здесь близко море, а в нем недалеко действующий вулкан, и на дне много курильщиков. Вода теплая, поэтому тут зимой не очень холодно. Снег редко выпадает. Мама сосредоточенно его слушает и часто кивает. Общение явно идет этим двоим на пользу в смысле изучения языков. – Э-эх, всегда мечтал залезть на секвойю, – вздыхает Сашка, окидывая тоскливым взглядом пейзаж. – Может, если на танке заехать, не сожрут? – Тут танк не проедет, – серьезно отвечает Азамат. – На самом деле, иногда сюда заходят охотники, но только самые умелые и храбрые. Раз в год осенью собирается отряд добыть шкуру пятнистого льва или перья птицы-людоеда. Я, конечно, могу организовать, чтобы охотники взяли вас с собой, хотя они будут резко против, но это очень опасно. – Ой, да нет, что вы, Азамат, я не хочу на охоту! – Сюда вам лучше и правда не ходить, – соглашается Азамат, – а в обычном-то лесу можно и поохотиться. У нас, например, около Дола. Или вот к северу от Худула я знаю богатые места… – Нет-нет, я совершенно не хочу на охоту! – пугается Сашка. – Я ни стрелять не умею, ни по лесу ходить! И никакого удовольствия не получу. Азамат приподнимает бровь. – Стрелять не умеете? А Лиза умеет… – Лизу этому в колледже учили, – пожимает плечами Сашка. – Да и вообще, она хирург, у нее рука твердая. А у меня служебное оружие самонаводящееся, мне никогда не нужно было. – Вот как. – Азамат потирает нижнюю губу. – И у вас это нормально, что мужчина не умеет стрелять? – Ну да. – Сашка разводит руками. – А зачем? Мы же не охотимся. – Не охотитесь… – повторяет Азамат, осмысливая. – А как же самооборона? – Для того есть вырубалки, – объясняет Сашка. – Знаете, всякие электрические, химические, еще недавно новые изобрели… Они для близкого расстояния, стрелять не надо. Азамат качает головой, бормоча что-то подозрительно похожее на «чудны дела твои, господи», и оставляет тему. – Глиптостробусы! – возвещает мама от форточки. Я оборачиваюсь посмотреть и замечаю между деревьями голову на длинной шее, меланхолично обкусывающую нижние ветки хвойника. Кисленького захотелось, э-э, лесному жирафику. Брр. В Худуле я быстро нахожу извозчика для матушки. Из всей нашей компании мне это проще всего сделать, любой автовладелец хочет моего благословения на лобовом стекле. После прощания с Ийзих-хон Азамат приводит нас в трактирчик на окраине города. Там всего два посетителя: один курит что-то ароматное, другой попивает чай, листая новости в планшете. – Вылези моя борода, кого я вижу! – восклицает трактирщик, выходя на звон поющего ветра у двери. Его седая борода такая длинная и густая, что вероятность ее вылезания весьма невысока. – Азамат-хян! Полжизни тебя не видел! – Он выставляет вперед кулак для дружеского приветствия, но внезапно смущается. – Ой, совсем забыл, старый дурень, к тебе ж теперь нельзя так запросто обращаться… – Можно, можно, – улыбается Азамат и легко ударяет трактирщика по кулаку. – Еще не хватало тебе передо мной склоняться. Вот, лучше знакомься. Моя жена, ее родичи и подруга. Ужин-то найдется? – Ух, какие дамы! Птицы снежные, овечки юные! – восхищается трактирщик, склонив голову набок. Потом приветствует нас традиционным поклоном и отвечает: – А то как же! У меня может не быть завтрака или обеда и даже свежих сплетен, но ужин-то у меня есть всегда, ты ж меня знаешь! А для тебя, Азамат-хян, найдется и особое угощение. Располагайтесь под фонариком, дорогие гости, я хочу на вас любоваться! Он указывает нам на низкий столик под большим, ярко раскрашенным бумажным фонарем. Цветные блики падают на светлые перины-дифжир, на которых предлагается сидеть. Атмосфера совершенно сказочная. Вскоре хозяин появляется снова во главе процессии из нескольких парней, очень на него похожих. Все они несут еду. – Будьте так добры отведать супа из речной акулы, печеных черепашьих яиц с грибной икрой и маринованных раков из самой реки Хинделин! – Да ты что! – поражается Азамат. – Где ж ты их взял? – Купил у одного рыбака свеженьких да замариновал по своему рецепту. Думаю, будет случай, выставлю деликатесик, ан вот и случай подвернулся! – Ну садись тогда с нами, щедрый хозяин, поделись новостями. Это никак твои сыновья такие взрослые? – Они самые! – Трактирщик усаживается к нам вполоборота и представляет сыновей. – Этих вот троих ты небось помнишь маленькими. А вот этого не застал уже. Пока Азамат силится вспомнить старшеньких, Янка поднимает за клешню гигантского маринованного рака. – А что такого особенного в этой реке? – Я так понимаю, что Хинделин течет в самой чаще Великих Лесов, – говорю. – Если уж в леса никто не суется, то и в реку, наверное, тоже. – Туда можно заплыть с моря, – объясняет Азамат. – Но для этого нужно снискать позволение богов, иначе ни за что не выгребешь против ветра. У Великих Лесов очень грозные хозяева, и это главная причина, почему мы предпочитаем в них не соваться. Опасные звери, конечно, тоже отпугивают, но разгневанные боги – гораздо, гораздо хуже. Янка закусывает губу и принимается за суп. – Слушай, – говорит она мне тихо, – как ты с ним живешь, если он в богов верит? Сашка тоже навостряет уши, а мама слишком увлечена: трактирщик показывает ей, как разделывать рака. |