Книга Ученье - свет, а богов тьма, страница 25 – Юлия Жукова

Из-под снега, а вернее, из-под пледа вылезают несколько поддубевший Кир и мрачный Ирлик. Последний, даже не оглядываясь по сторонам, трансформируется в свою божественную форму среднего размера.

– О боже… – выдыхает Азамат, замечая светящуюся фигуру Ирлика.

– А-а-а-а-ах! – нараспев протягивает упомянутый боже. – Тепло-о-о-о!

Надо ли описывать, что происходит вокруг… Гхан валится в снег, дети кто вопит и бежит, кто замер на месте и забыл дышать. Кир деловито отряхивается, не спеша отходить от Ирлика, который теперь производит тепла примерно столько, сколько давал бы костер того же размера.

Айша продолжает орать.

– Азаматик, подержи Алэка, пожалуйста, – выдавливаю я, снова обретая способность соображать. Алэк уже и сам тянет ручки к папе. Еще бы, мама-то вот без ума оказалась, втянула деточку во что-то непотребное.

Азамат, еще не совсем, мягко говоря, разобравшийся в ситуации, послушно подхватывает у меня мелкого.

– Объясни что-нибудь! – молит он, заглядывая мне в глаза.

– Спасаем Айшу, Ирлик помогает, она типа духовник! – выпаливаю я и кидаюсь туда, где Алтонгирел по-прежнему пытается колдовать над несчастной девочкой.

– Ирлик, почему она не в порядке?! – вопрошаю я.

Бог присаживается рядом, щекоча меня перьями и обдавая жаром.

– Сквозь нее бьет поток. Очень много силы покидает ее, но еще больше вливается. Это больно. Алтонгирел, ты можешь ей помочь, если покажешь, как собрать всю силу в единый поток, тогда его можно будет подчинить дыханию.

– Знаю! – истерично и повышенным тоном отвечает духовник. – Пытаюсь, не могу! Силы слишком много!

– Ты не поэтому не можешь, – спокойно возражает Ирлик. Завидую его невозмутимости. – Ты боишься прикоснуться к женщине.

Алтонгирел вытаращивает на него блюдцеобразные глаза, шевелит губами, но возразить не решается, только снова поворачивается к Айше, мечущейся на усыпанном хвоей снегу.

Я беру его за запястье.

– Успокойся, – предлагаю, хотя сама далека от спокойствия. – Ты можешь это сделать. Вон даже Ирлик в тебя верит. Мы же знаем, что ты эпически крут. Я понимаю, что разведывать новое страшно. Но иногда это необходимо. И куча людей постоянно это делают, вполне успешно. Знаешь, как мне сегодня было страшно? Но я справилась, хотя для меня все происходящее было совершенно вчуже. Для тебя же тут твоя работа, и новизна очень небольшая. И ты не один, и у тебя не отберет ребенка злобный бог. Ну давай, Алтонгирел, ты справишься!

Не знаю уж, моя речь возымела какое-то действие или просто духовник собрался с силами, но он все-таки начинает шевелиться. Берет Айшины руки в свои, сгибается над ее лицом и, уперев губы ей в лоб, принимается шептать. Айша уже охрипла от криков, и сквозь ее каркающие стоны я частично слышу слова Алтонгирела.

– Вдохни и держи все внутри, хоть пару мгновений, вдохни и держи. Пожалуйста, у тебя достаточно для этого сил, я знаю, что больно, но вдохни и держи…

Айша пару раз безуспешно пытается задержать дыхание, на третий ей это удается. Она беспомощно дергается, надув щеки, по вискам катятся слезы, и все ее тело выгибается, но она честно держит дыхание и не издает ни писка.

– Молодец, держи как можно дольше! – подбадривает ее Алтонгирел. – А теперь повторяй за мной в уме.

Он быстро проговаривает какую-то несложную молитву. Девочка закрывает глаза, видимо сосредоточившись на повторении.

– Терпи сколько можешь и еще немножко, – продолжает духовник и повторяет молитву.

После третьего повтора Айша вдруг расслабляется, перестает дергаться, а потом постепенно выпускает дыхание и лихорадочно вдыхает снова.

– Спасибо! – хрипло выдавливает она непонятно кому. Слово вылетает из ее рта облачком золотистой пыльцы, которая оседает на мне и духовнике.

Алтонгирел нехотя разгибается и поднимается с колен, помогая девочке встать. Она стоит сама, шатко, но без прежнего неестественного напряжения. К ней тут же подскакивает Кир, чтобы поддержать. Духовник трет между пальцами пыльцу и мрачнеет.

– Тебе нельзя говорить, пока не научишься управлять своей силой в совершенстве, – хмуро сообщает он.

Айша открывает было рот, но тут же захлопывает его ладошкой.

Я оглядываюсь.

Ирлик стоит в нескольких шагах, довольно созерцая результат своего вмешательства. Азамат успокоил Гхана и детей и отогнал их в сторонку от нас и от бога.

– Что теперь? – спрашиваю я Ирлика и Алтошу.

Ирлик жестом передает слово духовнику.

– Ее мы заберем с собой, – решительно говорит тот. – Я попытаюсь найти ей учителя. Начну с Ажгдийдимидина, но это вряд ли… Надеюсь, хоть в провинции ее кто-нибудь возьмет. В любом случае пока что учиться ей рано.

Я облегченно вздыхаю. Этот квест пройден. Хлопаю его по спине и топаю к мужу, который покачивает на руках сонного и сердитого ребенка.

– Как Алэк? – спрашиваю тут же.

– Нормально, – озадаченно отвечает Азамат. – А что?

– Его Учок погладил по голове, – с содроганием поясняю я. – Что это значит, вообще?

– Благословил, – раздается за спиной голос Ирлика.

– С чего вдруг? – хмурюсь я.

– Тебе хотел приятное сделать, – хитро подмигивает Ирлик, подойдя к нам.

– Мне приятное? – щурюсь я. – Это с какого перепугу?

– Любит самоотверженных, – поясняет Ирлик. – Ты ради какой-то чужой безродной девочки вызвала страшного бога, да еще отдала ему свою работу – это немалого стоит.

– А почему ты мне этого заранее не сказал? – елейным голосом интересуюсь я. – Я там чуть не рехнулась от страха!

– Вот именно. Он любит, когда боятся. Если бы корысть почуял, ни за что бы не благословил, – скалится Ирлик.

– Да мне как бы оно и не очень нужно было, – ворчу я.

– Зато мне нужно, – щерится Ирлик еще шире.

– Тебе-то зачем? – удивляюсь я.

– А затем, что я его обдурил! – весело сообщает Ирлик и принимается хохотать. – Он со мной поспорил, что ни за какую хурму не благословит нового князя, потому что я уже благословил. Но он тебя не узнал, потому что не умеет думать по-человечески. Не могло ему в голову прийти, что Хотон-хон будет просить за чужого ребенка. В итоге он мне проспорил, да еще ты теперь вышивку должна! Ну я ли не красавец?

Я вынуждена признать, что да, действительно красавец.

– Ирлик-хон, – осторожно спрашивает Азамат, – а вы не знаете случайно, кто Лизе прислал черные нитки для гобелена?

– Знаю, как не знать! – покатывается Ирлик, сверкая золотыми зубами. – Один знакомый горец!

– Ладно, ты мне вот что скажи, интриган, – говорю я, чувствуя, как наваливается усталость. – С Алэком и с Айшей все будет хорошо?