Онлайн книга «Ученье - свет, а богов тьма»
– Пойду прогуляюсь, – говорю. Азамат кивает, хотя я не уверена, что он меня услышал. Я надвигаю высокие меховые сапоги, вставляюсь в короткую шубу и выхожу. На улице свежо, небо подернуто очень тонкой дымкой облаков, даже солнышко просвечивает. Ветра почти нет. Для прогулки хорошая погода. Я обхожу вокруг дома, проверяю, не выглядывают ли мамины растения из-под снега – кто-то из сыновей сторожа должен был их укрыть. Некоторое время торчу на берегу, любуясь Долом, прекрасным во все времена года. Потом разворачиваюсь и топаю по самой широкой тропинке просто потому, что она самая широкая. От нашего дома есть три тропы – на запад по берегу, на северо-восток в лес и на север к стоянке унгуцев, а оттуда в степь. Вот в ту степь я и ползу без особых идей. Стойла, построенные в углу стоянки еще до войны, открыты, лошадей в них нет. Оглядевшись, замечаю двоих серых слева, под крутым склоном. Они щиплют сухую траву, торчащую между камней. Видимо, их выпустили погулять. На горизонте в степи маячит третий, кажется, со всадником. Вот, значит, где Кир гуляет, когда возвращается домой в ночи. А ну-ка… Я спускаюсь по склону туда, где топчутся серые кони. Один стоит довольно близко, и я его подзываю. В упор не помню, как подзывать муданжских лошадей, да и имен этих скотов я не уловила, поэтому обхожусь универсальным: – Пс-ст! Как ни странно, конь поднимает голову и подходит поближе. Склон достаточно крутой, чтобы я смогла залезть на спину лошади сверху, хотя, конечно, корячилась долго. Хорошо хоть вышла в штанах. Однако серая громадина вытерпела мои издевательства без возражений, и я все-таки уселась верхом. Только теперь вспомнила, что управлять лошадью мне нечем. Мужики как-то их по шее хлопают… Ох, нашла я опять приключений на свой главный мыслительный орган! – Давай-ка потихонечку во-он туда, за Киром, – негромко предлагаю я коню. Помню, что, если кричать, они ускоряются. – Только медленно, понимаешь, ме-е-едленно. Конь некоторое время стоит в задумчивости, но я не помню, каким словом его запустить, так чтобы не сразу в галоп. Наконец он трогает шагом в нужном направлении, и я облегченно выдыхаю. Растопыриваю пятки, чтобы не дай бог не пришпорить это исполинское существо. Мне за его ушами цели-то не видно. Однако конь подвозит меня ровнехонько к Киру. Не знаю, понял ли он мою просьбу или просто пошел к человеку, который может объяснить доступно, что мне нужно от бедного копытного. Кир смотаться не пытается: сидит верхом, повернувшись ко мне боком, и смотрит выжидательно. – Привет, – говорю осторожно. – Здравствуйте, – еще осторожнее отвечает Кир. А вот бы я еще знала, как продолжить этот разговор. Ладно, попробуем в лоб. – Кир, послушай. Если ты добиваешься, чтобы мы вернули тебя в приют, то зря. Мы никогда этого не сделаем. Он сдвигает брови. – Почему? – Потому что за каждым нашим чихом следит вся планета. Все знают о тебе. Ты существуешь для огромного количества людей. Ты не можешь просто исчезнуть, как будто тебя никогда не было. – А если я не хочу с вами жить? – Почему не хочешь? Кир отворачивается и молчит. – Нет уж, дорогой. – Я складываю руки на груди. – Если ты хочешь каких-то изменений, будь добр, объяснись. Ребенок пару раз глубоко вздыхает и наконец выдает: – Вы мне не нравитесь. Мне было лучше в приюте. Он настолько откровенно врет, что мне даже становится его немножко жалко. Наверное, ему было очень трудно это сказать. – Чушь, – отмахиваюсь, и его лицо вытягивается. – Если ты хочешь заслужить расположение отца, никогда не ври. – Я не хочу! Мне не нужно его расположение! – Еще как нужно, – возражаю я. – Ты просто отчаялся его получить. А зря. Азамата очень легко обрадовать. Но обидеть – еще легче. – Да он вообще сумасшедший! – выкрикивает Кир так истерично, что его конь делает пару шагов назад и прядает ушами. – Вы слышали, что он сказал?! Он хочет все бросить и улететь отсюда из-за меня! Я его позорю! Почему он не может просто меня отослать?! – Кир, успокойся. У меня от твоих воплей лошадь нервничает. Азамат просто хочет, чтобы тебе было хорошо. Нормальные отцы обычно этого хотят. Он не понимает, почему ты не хочешь с ним общаться. Пойди и объясни ему все, попробуй договориться. Кир опускает глаза и закусывает губу. – Он что, сам не понимает, что я ему не нужен? – Ты ему очень нужен, – вздыхаю. – А вот быть Императором он никогда не хотел. Люди решили за него, и он не смог отказаться. Ему это тяжело дается, он так же, как и ты, боится всех разочаровать. Ему гораздо интереснее с тобой кататься на лошадях, чем сидеть во дворце и составлять документы. Не усложняй ему жизнь, Кир, пожалуйста. – Да это он все усложняет! Что во мне такого интересного? Давно бы уже забыл про меня и горя не знал. – Он не может про тебя забыть. Я же говорю, ты уже существуешь. Для него и для всех. Все, пути назад нет, ты не можешь стать опять неизвестным и никому не нужным. Ты не можешь все бросить и начать заново. У тебя нет другого выбора, кроме как помириться с отцом. Ты все равно останешься с нами, как бы ты ни ругался и ни выпендривался. Ты только причинишь ему боль, как вчера, но это все равно ничего не изменит. Так что перестань создавать всем проблемы, извинись перед ним и смирись с мыслью, что он хочет тратить на тебя время. – А вы не можете… – Кир сглатывает, – убедить его меня выставить? Я раздраженно вздыхаю. – Максимум, что я могу тебе предложить, – это отправить тебя учиться на Землю, к моей маме. Может быть, на это он согласится. Но для того чтобы туда поехать, тебе все равно придется сначала выучить два языка, законы, обучиться водить и еще куче всего. Кир таращится на меня огромными глазами. – Вы думаете, я могу полететь на Землю? – Если помиришься с отцом и сдашь экзамены, то да, – решаю я. – И ваша… ваша мама разрешит мне там жить? – Да, она что угодно разрешит, – пожимаю плечами. – Вот уж кто не будет тебя донимать своей назойливой заботой. Кир переводит дух, потом сужает глаза и косится в мою сторону. – Вы на меня больше не сердитесь? – Сержусь, – киваю. – Ты меня вчера очень, очень разозлил. Меня уже почти год никто так не злил. – Тогда почему вы сюда пришли? – хмурится Кир. – Потому что я, в отличие от тебя, знаю, что, если сидеть в углу и злиться, ничего не изменится. И пока ты не извинишься, я не хочу с тобой иметь никакого дела. Кир набирает побольше воздуху и выдыхает: – Простите, пожалуйста, я больше так никогда не сделаю! |