Книга Зачарованные, страница 20 – Алисон Ноэль

Она оценивающе смотрит на меня, и меня пронизывает холод.

— Посвящение преследует несколько целей. Во-первых, закалить тебя и дать тебе энергию, а во-вторых, подготовить к будущему. Скоро все встанет на свои места, ньета. И будь уверена, тебя ждет прекрасная судьба. Ты побываешь в волшебных мирах, о которых даже не подозревала, научишься магии. И вдобавок будешь во всеоружии. А я позабочусь об остальном.

Взгляд у нее отрешенный, а голос — торжественный. Все мои язвительные реплики умирают сами собой. Не знаю, что надвигается, но совершенно ясно, что Палома не шутит, поэтому я тоже должна быть серьезной.

— По-моему, я уже сталкивалась с тьмой, — вставляю я, запинаясь. — Я видела сны. Сначала хорошие, но позже они превратились в кошмары. Той ночью в «Кроличьей норе», прямо перед тем, как меня сбила машина, я встретила двух парней из своих сновидений. Я тогда даже решила, что окончательно тронулась. У них обоих — одинаковые странные глаза, похожие на голубой лед. Один из них…

«Один из них — моя единственная настоящая любовь, моя судьба…» Встряхиваю головой и начинаю снова:

— Он… вроде бы добрый. А другой… Он стал демоном, — я замолкаю, срываю травинку и кручу между пальцев.

Мне очень неловко. Впрочем, Палома сама хочет во всем разобраться.

— Раньше я не верила таким вещам, но мне кажется, что я получила своего рода предупреждение.

Палома невозмутима, но ее выдают дрожащие руки, когда она достает бумажный платок и прикладывает его к носу.

— Ньета, у нас почти нет времени, — произносит она, комкает салфетку и прячет ее, но я успеваю заметить яркое пятно крови, расплывающееся на бумаге.

— И когда начнется посвящение?

Бабушка поднимается и несколько секунд восстанавливает равновесие.

— Моя дорогая, — она помогает мне встать на костыли, — боюсь, оно уже началось.

— Ездила когда-нибудь верхом?

Чэй оглядывается через плечо. Я наблюдаю, как он седлает пегую лошадку с пышной бело-рыжей гривой.

— В детстве конюхи на съемочной площадке разрешали мне кататься, но это было давно, — отвечаю Чэю, немного нервничая.

Несмотря на то что Палома разрешила мне сменить костыли на уродливые тяжелые ботинки, она считает, что садиться на лошадь мне пока рановато.

— Не волнуйся. У Кэчины спокойный нрав, вы с ней поладите, — улыбается Чэй. — Угости ее лакомством, чтобы завязать дружеские отношения. Посмотри в кузове пикапа.

Возвращаюсь с парой морковок и спешу покормить Кэчину. Движения мои неловки, а когда лошадка тянется, чтобы схватить еду, ее зубы кажутся настолько большими, что я невольно отдергиваю руку. Корнеплоды падают на землю. Кэчина опускает голову, чтобы поднять их из дорожной пыли. Мои щеки вспыхивают от смущения, и я вытираю ладони о джинсы.

— Она на меня не обиделась?

— Уверен, она тебя простит, — хохочет Чэй, в уголках его глаз появляются лучики морщинок, а лоб, повязанный банданой, сморщивается.

— Лошадь легко испугать. Для таких крупных животных они — настоящие трусишки. Подходи к ней медленно и спокойно. Назови ее по имени, говори ласково. Потом подгадай момент и встань тихонько рядышком. Дыши ровно, чтобы она смогла привыкнуть к твоей энергетике, а ты — к ее. А затем можно погладить ее.

Чэй проводит рукой по гриве Кэчины, солнце вспыхивает на желтых камешках его кольца. Он слегка похлопывает лошадь по шее и, наконец, почесывает под челкой.

— Она — ваша, Чэй? — интересуюсь я, а он тем временем бормочет что-то на незнакомом мне языке.

Когда я начинаю сомневаться, что он слышал мой вопрос, Чэй переспрашивает:

— Моя ли Кэчина? В общем, да. Она досталась мне от одного клиента, который потерял работу и не мог больше ее содержать. Но Кэчина принадлежит самой себе. Я буду заботиться о ней до тех пор, пока она решит у меня оставаться. Если только ты не захочешь за ней ухаживать.

Я кидаю на Чэя недоуменный взгляд.

— Лошади могут научить нас многому: выносливости, силе, дружбе, — продолжает Чэй. — А с практической точки зрения они являются отличным средством для перевозки груза. По крайней мере, пока ты не получишь права. У Паломы полно места, чтобы держать Кэчину. Ну что?

А ведь у меня никогда не было питомца! Впрочем, если верить Чэю, Кэчина гуляет сама по себе. Так или иначе, я не могу отказаться от такого предложения.

— Может, она сама должна сделать выбор? А из-за меня она подбирала морковку с земли… Вдруг Кэчина не захочет, чтобы я за ней ухаживала.

— Ладно, давай-ка подсажу тебя в седло, и посмотрим, как вы поладите друг с другом.

— Вы не шутите? — удивляюсь я, замешкавшись.

— Конечно, нет.

— А моя нога? Палома говорит, что нужно подождать хотя бы до завтра. Короче, она разрешила мне смотреть, учиться, а не ездить верхом.

— Палома порой чересчур осторожничает, — подмигивает Чэй. — Наша Кэчина — умница. Я возьму ответственность на себя, что бы ни случилось. Согласна?

Я в нерешительности топчусь, киваю, и он подсаживает меня на спину лошади. Моя пегая Кэчина и его Аппалуза [11] идут бок о бок. Наше передвижение даже рысью не назовешь, но Чэй утверждает, что торопиться не нужно. Сейчас для меня гораздо важнее почувствовать себя уверенно верхом.

— Так вы из резервации? — интересуюсь я чуть смущенно.

Мы с Чэем долго не размыкаем рта, и мне хочется нарушить наше молчание, а это было лучшее, что я смогла придумать. Мой голос заглушается шелестом ветра, перебирающего подсохшие листья деревьев. Чэй внимательно смотрит на какую-то рощицу.

— Теперь уже нет, — неопределенно отвечает он. — Но мой отец по-прежнему живет там. Он — старейшина племени.

Я вслед за Чэем натягиваю поводья, и наши лошади останавливаются. Пристально вглядываюсь вперед, но, кроме кустов можжевельника с кривыми ветвями, не нахожу в пейзаже ничего особенного.

— Ему почти восемьдесят, — заявляет мой спутник, — и он до сих пор силен, как медведь.

Усмехаясь, он поворачивается ко мне, тянет Кэчину за уздечку, и мы отправляемся в обратный путь. Мне кажется, что мысли Чэя витают где-то далеко.

— Отец разрешил мне держать некоторых лошадей у него, а другие остались в моем загоне.

Мы едем по бескрайней равнине резервации, разбавленной саманными постройками. Думаю, что поселение индейцев не очень-то и отличается от Очарования. Впрочем, здесь имеется казино, торчащее неподалеку от главной дороги, а также заправка и магазинчик.

— Вы давно живете в Очаровании?