Книга Ангельское пламя, страница 41 – Юджиния Райли

После этих слов наступило напряженное молчание. Анжелика едва могла дышать, так сильно билось ее сердце. А он смотрел на нее. О Боже, она была полностью во власти этого мужчины! Он выглядел таким сильным, таким могущественным, стоя перед ней. Его голубые глаза пылали пугающим ее жадным огнем. Она вдруг ощутила себя совсем маленькой и беззащитной.

Немного спустя он глубоко вздохнул и спросил:

— Дорогая, я хочу знать, почему ты избегаешь меня?

— Избегаю тебя?

Он сделал шаг вперед и нежно обнял ее. Ее снова охватил его волнующий запах — смесь ароматов кожи и табака. Она обмерла, когда он наклонился, чтобы поцеловать ее. Его поцелуй был долгим, нежным, соблазнительным, исполненным сладостного желания. Несмотря на свой страх, она, застонав, прижалась к нему.

Потом он взглянул на ее раскрасневшееся лицо и провел пальцем по ее влажным губам.

— Почему ты избегаешь… этого?

Анжелика выскользнула из его объятий и подошла к окну.

— Анжелика, я не хочу, чтобы ты что-то от меня скрывала, — сказал он тверже. — Признайся, мои прикосновения тебе неприятны?

— Нет, — прошептала она.

— Тогда что же?

Она повернулась к нему, у нее был жалкий вид.

— На той неделе я просто не знала, чего мне ожидать. И вот… так получилось.

Он сделал успокаивающий жест.

— Анжелика, каждая женщина испытывает какую-то боль, когда это происходит в первый раз. Но удовольствие придет к тебе, это я обещаю. — Приблизившись к ней, он положил руки ей на плечи. — Извини меня, если я был тогда слишком нетерпелив. Но я весь горю желанием. И я чуть не потерял тебя…

— Ты ни разу не спросил меня, хочу ли я оставаться здесь после того…

Он резко перебил ее:

— В самом деле я никогда не стану тебя спрашивать об этом, потому что все это совсем неизвестная для тебя вещь.

Она опустила глаза.

— Ради всего святого, в чем дело? — спросил он, убирая руки. — На прошлой неделе ты сказала мне, что тебе нужно несколько дней, чтобы прийти в себя. И ты тогда согласилась перейти ко мне. А теперь…

Она осмелилась взглянуть ему в лицо.

— Это из-за Каролины…

Он недовольно ответил:

— Анжелика, на прошлой неделе ты сказала, что не желаешь, чтобы нога этой женщины ступала в наш дом. Клянусь тебе, так и будет! Да, она раньше была моей любовницей, но теперь ты моя жена. Только ты тоже должна выполнять то, о чем мы договорились.

У нее екнуло сердце.

— Что же?

Он снова притянул ее к себе, и она почувствовала, что тонет в его объятиях. Он прошептал:

— Дорогая, на прошлой неделе мы были близки, и ты не должна теперь закрывать дверь. С тех пор ты целиком завладела моими мыслями. Ты даже не понимаешь, как я изголодался по тебе. Но теперь я должен обладать тобой каждый день.

Он снова поцеловал ее, и на этот раз она, охваченная трепетом, приоткрыла рот. Потом, когда его губы опустились ниже, лаская ее нежную шею, она прошептала:

— Прямо сейчас?

— Будет только хуже, если мы это отложим, — сказал он. Его жаркие поцелуи бросали ее в дрожь. — Позволь мне любить тебя, — умолял он. — Позволь мне доказать, что ты можешь познать наслаждение в моих объятиях. — Он прижался ртом к ее уху и спросил охрипшим голосом: — Можно мне раздеть тебя, дорогая?

Анжелика лишь кивнула. Она слишком ослабела, чтобы ответить. Он повернул ее спиной и принялся расстегивать платье. Когда платье и туфельки были сняты, он отошел и сел на кровать.

— Иди ко мне, мой ангел, — сказал Ролан, протягивая к ней руки и не отрывая горящего взгляда от ее тела.

Она неловко приблизилась, удивляясь, что ноги еще слушаются ее. Он обхватил ее и притянул к себе между расставленных колен. Он взял губами ее сосок, она вздрогнула и попыталась вырваться, но он крепко держал ее.

— Ну разве тебе это неприятно, дорогая? — прошептал он. Анжелика застонала и, забыв о стыдливости, запустила руки ему в волосы, прижалась к нему.

— Расстегни мне рубашку, — попросил он.

Она сделала это, обрывая пуговицы, и ощутила тепло покрытой жесткими волосами груди.

Он притянул ее к себе. Ее нежные груди прижались к его мускулистой груди. Он долгим взглядом посмотрел ей в глаза — глаза, полные страсти.

— Поцелуй меня, — прошептал он.

Она коснулась его губ и застонала, когда его язык проник к ней в рот. Он положил ее на постель. Ей показалось это таким естественным. Осторожно снимая с нее белье, он покрывал все ее тело поцелуями. Долго любовался красотой обнаженного тела и ласкал его кончиками пальцев, заставляя ее трепетать. Сильная волна желания охватила ее. Он оставил ее на минуту, чтобы освободиться от своей одежды. Она смотрела на его тело — красивое и сильное. Но при виде его напрягшегося мужского достоинства она тихо охнула. У нее расширились глаза.

— Только когда ты сама захочешь, дорогая, — пообещал он, нежно целуя ее.

Он все ласкал ее губами и руками. Она лежала раздетая, покорная и трепещущая, томясь от его жара. Он целовал ее грудь, и это было для нее сладкой пыткой. Потом его умелые губы стали перемещаться на живот и ниже. Ее чувства еще больше обострились. Но она воспротивилась, когда его рот добрался до бугорка между ее ногами. И он не сделал ни одного движения, чтобы принудить ее к чему-то. А когда его палец прокрался к ней между бедер и дотронулся до самого нежного места, она забилась от желания, судорожно поворачивая голову из стороны в сторону.

— Пожалуйста… — услышала она свой голос, — пожалуйста.

И только сейчас он лег на нее всем своим сильным телом. Она чуть поморщилась, когда он начал входить в нее, но дикой боли, как в первый раз, не ощутила. Она сгорала от нетерпения.

— Дорогая, ты само совершенство, — прошептал он, глядя в ее глаза. — Я не сделал тебе больно?

— Нет! Нет! — вскричала она.

Но если бы и на этот раз ей было больно, она, разгоряченная ласками, даже не почувствовала бы этого.

Ролан начал двигаться, сводя ее с ума медленными, осторожными движениями. Она вцепилась ногтями ему в спину, раскрываясь под ним и стремясь, чтобы он проник в нее еще глубже. Она прерывисто дышала, ожидая того волшебного момента, когда станет частицей его, а он — частью ее самой.

Она слегка качнула бедрами ему навстречу, и он обезумел, обхватил ее за спину и стал делать быстрые, резкие движения, от которых у нее на глазах навернулись слезы. Но легкий барьер боли был тут же сметен взрывом наслаждения, перевернувшим весь ее мир и заставившим ее кричать и извиваться…

Он сделал последний толчок, излился в нее и, задыхающийся и расслабленный, остался лежать на ней. Этот момент был таким волнующим, что Анжелика залилась слезами.