Книга Пришелец и пенсионерка, страница 41 – Юлия Сидур

— Спасибо, — скромно поблагодарил Хаузер. Все услышали, как приятна ему эта похвала.

— Но, — продолжал Стран, вернувшимся на мгновение твердым и ясным голосом, — после знакомства со мной вы тоже должны были понять, что ни один стран, даже самый простой, тем более такой как я — номерной, элитный, — никогда не сдается! Хаузер прореагировал на эти слова очень мягко:

— У вас нет выбора, Стран 10–46. У вас не осталось ресурсов даже для самоуничтожения.

— Вы чересчур самоуверенны! — перебил его Стран. — Сейчас вы увидите и услышите мой выбор!

Того, что произошло потом, никто не мог предвидеть. Внутри уродливого здания нарастало угрожающее гудение. Затем звук стал нестерпимо тонким, и люди у леса инстинктивно зажали уши. Освальд Хаузер с тревогой посмотрел на Закрёпова. Тот махнул рукой. Все присутствующие как будто ждали сигнала. Они побежали подальше в лес. Раздался взрыв. Он оказался не так силен. Здание хоть и осело, как неуклюжее животное, но не разлетелось на куски. В огромную пробоину в крыше вылетели прижатые друг к другу два огненных тела. Оба обнаженные, бесполые, со стоящими дыбом волосами. Люди в оцепенении смотрели на невероятное зрелище — горящие тела взлетели не прямо, а слегка распластавшись по диагонали. Их было хорошо видно. Багровое от огня тело Странны 1047 сгорело почти мгновенно и без остатка. Но металлическая фигура пришельца разваливалась в воздухе у всех на глазах. Расплавленные куски металла с шипением падали на землю. В черепе Страна, как в лампе, во всех головных отверстиях полыхал огонь. Освальд Хаузер произнес с огорчением:

— Опять не получилось!

— Упустили, — сокрушенно сказал стоящий рядом Закрёпов. — Вроде бы все на этот раз продумали…

Люди возвращались к скособоченному строению. К счастью, никого из них не задело. Они собирали в специальные мешки постепенно остывающие останки пришельца. Казалось, эта работа для них привычна. Хаузер и Закрёпов мрачно наблюдали.

— Не должно было у него остаться собственного эликсира! — чуть ли не рыдая воскликнул Хаузер. — А на нашем он бы никогда так не вылетел!

— Значит остался! — сказал Закрёпов. — Это уже третья неудача, Освальд! Мутантов подчиненных ловим, а их хозяев никак!

Хаузер обратился к приблизившейся к ним расстроенной почти до слез бывшей Фаине:

— Пойдем, Герда! Я не могу больше здесь торчать! Господи, ну почему так не везет! Три года готовились! Построили этот корабль! Они нашего Муртагу загубили, а мы ничего не можем противопоставить!

— Не переживай, — сжалился над ним Закрёпов. — Каждый раз мы чуть-чуть продвигаемся вперед.

Хаузер посмотрел на стоящую рядом обескураженную троицу. Теперь он был героем. Измученное лицо его не казалось столь плакатным, как раньше, и Зинаида Васильевна вспомнила, как он заслонил Шанталь телом от безудержного гнева пришельца.

— Да свидания, заложники, — сказал он без улыбки. И добавил, обратившись персонально к Даниэлю и Шанталь: — Вас обоих завтра отправят домой.

Оба захлопали в ладоши от радости.

— А меня? — подала голос Зинаида Васильевна. — Да, — сказал Даниэль, — а как же Зинаида?

Хаузер произнес устало:

— Вам, Зинаида Васильевна, все объяснит Рудольф Силыч.

Закрёпов кивнул Зинаиде Васильевне. «Начинается», — подумала она неприязненно. Ей совсем не нравился Рудольф Силыч, так похожий на Страна.

Освальд и Герда, взявшись за руки, направились к поджидавшему их газику.

Даниэль сказал:

— Этот пришелец похож на вселенского Дон Кихота, — в голосе Даниэля звучала жалость. Ему понравилось собственное умозаключение. — Он погиб вместе с любимой, лысенькой и волосатенькой Дульсинеей! Его победили земные ветряные мельницы. Знаете, что я придумал? Картину под названием: «Опустелый дом в Космосе с видом на Землю».

Зинаида Васильевна уловила настроение Даниэля. Но она решила не поддаваться жалости.

— Он, возможно, Дон Кихот, — сказала она, — только вот фальшивые деньги печатать Дон Кихоту не к лицу! Жалко его, конечно. Физически мы, земляне, послабее, а вот по уму… — она не закончила, но гордость за родную планету в ее словах присутствовала.

Рассвело. Вокруг покореженного строения сновали люди. Среди них были чернокожие, мелькали азиатские лица. Защитного цвета одежда, которую Зинаида Васильевна сначала приняла за военную, оказалась какой-то специальной униформой. Люди говорили на разных языках. Во всяком случае, все трое определили английский, немецкий, французский. Даниэль слышал, как говорят по-голландски.

— Смотрите, ребятки, кто к нам идет, — сказала Зинаида Васильевна. — Сам профессор пожаловали!

Голоущенко довольно улыбался.

— Привет! — сказал он радостно. — Я вам больше не дворняжка! Я Голоущенко Виктор Борисович!

В ответе Шанталь проступило неподдельное восхищение:

— Вы потрясающе имажинировали, профессор! Я впервые наблюдала столь впечатляющую реинкарнацию! Но до чего же вы меня натурально пугали!

— А вы, девушка, меня чуть не уничтожили! Когда вы сказали: «Это не та персона!», я чуть не обделался.

— Профессор, вы вульгарны. Нельзя перевоплощаться в роль криминального субъекта навечно.

— Ах, прошу прощения, — поспешил исправиться Голоущенко и продолжил. — Я от ужаса начал материться. Только тогда вы поверили! А я думаю: ну все — каюк. Сейчас сам подойдет, разберется. И капут. Но, слава Богу, барин не разобрались.

— Но вы не та персона! — воскликнула Шанталь. — Я удивляюсь, как мы могли поверить!

— Это потому, девушка, что я с вами обращался как придурок и последняя мразь, — сказал Голоущенко.

— Но как получилось, что вы так скверно выглядели, когда Стран вас поразил издалека?

— Да он меня не поразил! — засмеялся Дворня-шин. — Это меня Герда так убедительно намазала!

Зинаида Васильевна спросила, разглядывая его мордастую физиономию, прилизанные волосы, толстый нос, хитрые звериные глазки.

— Извините, Виктор Борисович, вы каких наук профессор будете?

— Внеземных. Пятнадцать лет занимаюсь. Диссертацию написал! — Голоущенко не был обескуражен неудачей в отличие от амбициозных Освальда и Герды. Он вздохнул, но без огорчения. — Уже третьего Страна упускаем — такая наша работа!

И хорошо, почему-то порадовалась Зинаида Васильевна. И сама себе удивилась. Вчера я Страна ненавидела, а сегодня мне его жалко. В общем, совсем я запуталась в своих душевных противоречиях.

Улыбающийся человек подошел к Даниэлю и Шанталь. Он заговорил с ними по-немецки. Оба бурно обрадовались и почти побежали вместе с ним к поджидавшему неподалеку автомобилю.

— До завтра, Зин! — попрощался Даниэль. — Теперь увидимся в Бресте!

Зинаида Васильевна почувствовала себя одиноко после ухода молодых товарищей по несчастью. Но она не успела как следует загрустить — рядом уже стоял Закрёпов. Он отдавал распоряжения; люди расчищали подходы к зданию, скатывали в рулоны колючую проволоку, снимали освещение.