Онлайн книга «О магах-отступниках и таинственных ритуалах»
|
Дан помолчал, а затем спросил: — Мне вот всегда интересно было, а за что он тебя так ненавидит? В этот момент я решила присоединиться к задаванию вопросов и тоже спросила: — И мне вот очень интересно, а почему вы решили, что мы проиграем?! Некроманты переглянулись, после уставились в свои бокалы. — Мы не решили, Риа, — сипло ответил Норт, — просто ставки теперь… непомерно высоки, понимаешь? Есть ставки, при которых ты готов играть, есть те, при которых увеличивается азарт, а есть такие… которые не допускают даже мысли о проигрыше, и играть уже совершенно нет никакого желания, Риа. Странное дело, я раньше вообще не задумывалась о победе, только о том, чтобы ребята не пострадали и с Гобби все получилось, а теперь… — Хорошо, — продолжила я, — допустим мы проиграем. Допустим. Но, Норт, неужели ты думаешь, что я соглашусь быть призом для кого бы то ни было? Дастел ответил не сразу. Сначала некоторое время крутил бокал в пальцах, после негромко произнес: — Моей тете было девятнадцать, когда король сговорился о ее браке с герцогом шестого королевства. Герцогу было семьдесят. Естественно, тетя была не в восторге и отказалась в довольно грубой форме от заключения данного союза. Дядя выслушал ее заявление весьма спокойно, но спустя всего час тетя сама лично отправилась в покои высокого гостя и легла с ним в постель. Утром у нее просто не оставалось выбора, кроме как сказать «да». Затем махом допив вино, Норт добавил: — Я знаю лишь двоих, кем король не в состоянии управлять — Артан и я. Принуждение… Эта мысль промелькнула в сознании столь ярко, словно вспышка молнии. Принуждение… — «Эйш аггаран нуба», — задумчиво проговорила я. — Что? — переспросил Эдвин. — «Эйш аггаран нуба» — кровь влияющая, — пояснила, а затем, чуть подавшись вперед, тихо спросила: — Скажи, а ты видел, как король влиял на других? Он приказывал им словами? Дастел был явно удивлен моим вопросом, но, подумав, отрицательно покачал головой и произнес: — Нет, он молчал. Но как-то так происходило, что все начинали делать то, что ему требовалось. Я взяла вино и махом выпила все до дна. В голове крутились слова, написанные Гобби: «Но воспоминания возвращаются. С каждым днем все больше, я помню, что ходил гордо, помню, что много писал, помню, что должен был совершить что-то важное. Очень важное… но умер. И даже когда умер, это незавершенное дело не давало погибнуть моему сознанию, оно умирало медленно. Очень медленно… А потом пришла ты, и запах твоей крови пробудил его снова Я хотел есть, очень, но чувствовал, что тебе нужно помочь. Подавил голод. Много раз вспоминаю тот момент, твои глаза, запах крови, от которого озверели все, чье сознание погибло… А я проснулся, вынырнул из небытия». Особенно это: «А потом пришла ты, и запах твоей крови пробудил его снова». То есть запах моей крови пробудил спящее сознание Гобби. Моя кровь пробудила спящее в нем! А теперь получается, что моя кровь пробудила спящую в Норте силу влияния. «Эйш уба рэг» — кровь измененная — да, это про меня. Тадор действительно изменил мою кровь, но изменил как-то по-особенному, дав силу пробуждать скрытое в других. — Давайте сегодня о хорошем, — предложил Норт, поднимаясь и разливая вино по бокалам. Для Гобби и Пауля опять был волшебный ночной суп, Салли важно держала рюмочку. — Так вот о хорошем, — продолжил Дастел, — я хотел бы… — У тебя теперь она есть, — перебила я некроманта, беря свой бокал. — Кто есть? — не понял Норт. — Эта сила. — Я сделала маленький глоток. — «Эйш аггаран нуба» — кровь влияющая, то есть магия принуждения. Она спала в тебе, а сейчас… Я улыбнулась и пожала плечами. Норт с размаху опустился на стул, затем хрипло потребовал: — Повтори! Я посмотрела на всех, сидящих за столом, на торт, который Норт принес из своей комнаты и от которого я только кусочек съела, на второй торт, фруктовый, на кристаллы, развешенные по стеллажам с древними книгами и едва заметно мерцающие, затем снова на Дастела и спокойно пояснила: — «Эйш аггаран нуба» — кровь влияющая — это дар, встречается редко и только у выходцев из Хаоса. Пробуждается еще реже, но обычно не действует в отношении тех, у кого в крови этот дар спит. Видимо, у тебя и лорда Гаэр-аша он спал, но в тот момент, когда я соединила наши капли крови, активируя твой Эль-таим, этот дар проснулся. Я еще сегодня странности заметила. Так вот, ты можешь влиять так же, как и его величество. А может и сильнее, вероятно, дар действительно мощный, раз он так стремительно пробуждаться начал. Несколько секунд Норт смотрел на меня, а после сдавленно произнес: — За тебя, Риа, — и махом все выпил. Я поддержала его тост, подумала, что в последнее время пить начала слишком много, вспомнила, что сегодня мой день рождения и решила, что сегодня можно. А потому, последовав примеру некромантов, выпила все до дна. — За самую невероятную девушку! — был следующий тост, который произнес Дан. И мы тоже все выпили. — За тебя, наше сокровище, — провозгласил Эдвин. И мы опять выпили, правда, я второй бокал на два тоста поделила, но все равно, поставив его на стол, ощутила легкое головокружение. Не такое, как вчера — в сон не клонило и не было чувства равнодушия ко всему, скорее ощущение легкости и радости на душе. И когда мы закусили горячими блюдами, Салли их специально подогревала, Норт спросил: — Риа, а чего бы ты сейчас хотела? Вопрос был странный, я как раз кромсала ложечкой торт. — Подумай, — присоединился Дан, — вот чего ты никогда не делала на свой день рождения? И вообще, чего сейчас очень-очень хочется? Я собиралась было ответить, но очень старательно отламывала кусочек торта, а тот не поддавался, из-за содержащегося в нем изюма, в итоге я не удержала ложечку, та соскользнула, изюминка вырвалась из коржа и, взлетев в воздух, шлепнулась Эдвину на его достаточно длинный нос. — Шалить, — решила я. — Что? — вопросил наш суровый воин, стирая салфеткой крем с лица. — Я бы с удовольствием пошалила, — искренне призналась я. — Вот этого я точно никогда не делала на свои дни рождения. Некроманты переглянулись. Гобби подскочил, сбегал к столу, написал чего-то на листке, а когда вернулся, продемонстрировал нам всем надпись: «Всегда мечтал над газетчиками поиздеваться». — То есть? — спросил Дан. Гобби опять сбегал к столу, а когда вернулся, показал: |