Книга Полюби дважды, страница 88 – Элизабет Торнтон

— Но я хочу загладить свою вину, — упавшим голосом прошептала Элли.

Теперь, когда Джессика была готова действовать, гнев ее немного стих.

— Возможно, тебе на самом деле этого хочется, но есть вещи поважнее, чем твое душевное спокойствие, и именно о них я должна сейчас думать, — заявила Джессика, собираясь покинуть свою бывшую келью.

— Но… — Элли еще пыталась переубедить ее.

— Нет! — твердо возразила Джессика. — Ты немедленно отправишься домой и будешь ждать меня там. Все, что ты можешь сейчас, — это молиться. Молиться за мальчиков, Элли. А теперь — идем.

Они простились в холле монастыря. Элли осталась на попечении сестры Бригитты, а Джессика в сопровождении двух других сестер и привратника — мужчины могучего сложения — двинулась в направлении Флнт-стрит.

Элли не смогла долго выдержать тягостного молчания.

— Я не знала, что вы в Лондоне, сестра Бригитта, — первой отозвалась она.

— Я пробуду здесь недолго, — ответила молоденькая сестра. — Мы, послушницы, работаем по очереди: месяц — здесь, месяц — в Хокс-холле.

— Понимаю, — смущенно прошептала Элли.

— На углу Флит-стрит стоит наемный экипажей, — заметила сестра Бригитта. — Когда сестры подойдут к нему, они пришлют его сюда, за вами. — Заметив раскаяние на лице Элли и страдание в глазах девушки, монахиня немного смягчилась. — Сестра Марта знает, что делает, и к ней прекрасно относятся в этих местах. Она разыщет ваших мальчиков. Не беспокойтесь, Элли.

— Сестра Марта? — повторила девушка, недоуменно глядя на монахиню.

— Джессика. Леди Дандас, — пояснила сестра Бригитта, совершенно не смущенная своей оговоркой.

— Она действительно монахиня? — спросила Элли, в глазах которой застыл вопрос и удивление.

— А вы еще сомневаетесь? — вопросом на ее вопрос ответила послушница.

— В общем, нет, но Белла сказала… — Элли не договорила.

— Да? — спросила сестра Бригитта, не сводя с девушки внимательных глаз. — И что такое сказала Белла?

— Нет, ничего, не важно, что она сказала. — Элли посмотрела сестре Бригитте прямо в глаза и тихо произнесла: — Я не была с вами любезна, когда вы ухаживали за Джессикой. Я вела себя ужасно, как капризный, испорченный ребенок. Я очень сожалею об этом и надеюсь, что вы простите меня. Мне бы хотелось сделать для вас хоть что-нибудь, чтобы загладить мою вину перед вами.

Секунду помолчав, сестра Бригитта улыбнулась и мягко сказала: .

— Я прощаю вас при одном условии.

— Каком? — с надеждой спросила Элли. — Я все сделаю… Обещаю…

— Приберегите эти слова для сестры Марты, — сказала монахиня и протянула руку Элли.

Джессика, падая от усталости, все еще в своем монашеском облачении, вернулась домой на закате дня. Элли, которая ни на минуту не отходила от окна с того самого момента, как экипажей доставил ее в Дандас-хаус, наблюдала за улицей, с замиранием сердца ожидая появления Джессики. Увидев, как из подъехавшего экипажа выпрыгнул Пип, она подобрала юбки и стремглав выбежала из комнаты. Выскочив во двор, она увидела, как кучер на руках нес в дом брата Пипа.

— Мартин сильно истощен, — негромко сообщила Джессика. — Я понимаю, от него ужасно пахнет, но последние три дня он провел в сточных трубах. Могло быть и хуже. Поверь мне, могло быть гораздо хуже.

Она принялась отдавать распоряжения горничной, появившейся у входной двери, которая округлившимися от ужаса глазами наблюдала за происходящим. Нужно поскорее согреть воды для купания, приготовить чистую одежду для обоих мальчиков и принести еды — побольше и повкуснее.

— Лукас уже вернулся? — обратилась Джессика к Элли.

— Нет еще, — быстро ответила девушка.

— Хорошо. Значит, у меня есть время, чтобы привести себя в порядок, — облегченно вздохнула Джессика.

Поднимаясь по лестнице, Элли держала Пипа за руку, но мальчик руку высвободил, чтобы жестами помочь себе более выразительно изобразить, как сестра Марта кулаком дала в нос старине Скарви.

— Ну и вид был у этой жабы! — восторженно рассказывал Пип. — Кровь ка-а-ак брызнет! Здорово! Это было здорово!

— Кто такой Скарви? — поинтересовалась Элли.

— Скарви, — ответила Джессика, — это один мерзкий старикашка, который чистит сточные трубы. Такие люди, в общем, неплохо живут за счет того, что находят в стоках. Но все дело в том, что часто эти трубы слишком узки или так забиты нечистотами, что взрослому мужчине по ним не пробраться. Вот они и используют для этой работы мальчишек. Но Мартин никогда больше не будет чистить сточных труб.

— Ты действительно ударила его, Джессика? — спросила Элли, смотря на Джессику с ужасом и восторгом одновременно.

— Ох, не умышленно, разумеется, — серьезно проговорила Джессика и пояснила: — Он неожиданно наклонился и ударился о мою руку.

Пип громко хихикнул, даже Мартин приподнял голову и легонько улыбнулся.

Пока мальчиков раздевали в комнате Джессики, история постепенно обросла подробностями. В одной из грязных пивнушек Джессика и монахини отыскали приемную мать мальчиков. Сначала женщина отрицала, что вообще видела детей, но, когда Джессика пригрозила ей судебным разбирательством с предварительным заключением, она призналась, что три дня назад, как только домой вернулся Мартин, она определила его на работу к мистеру Скарви, чистилыцику сточных труб. Что же касается Пипа, то он сразу же ушел искать брата, и она не помнила, когда видела его в последний раз.

— Отыскать их приемную мать труда не составило, — рассказывала Джессика, — а вот найти Скарви оказалось гораздо сложнее. В городе множество труб, по которым нечистоты текут в Темзу. Если бы Пип не заметил и не окликнул меня, поиски могли бы затянуться.

Стоя на коленях у медной лохани, в которой сидели мальчишки, Джессика протянула Элли мочалку.

— Я помою Пипа, а ты можешь заняться Мартином, — предложила она.

Элли уставилась на мочалку, словно впервые увидела ее, а потом нерешительно взяла ее из рук Джессики. Сделав вид, что она не заметила этого небольшого колебания, Джессика пояснила:

— Они привыкли, что их купали монахини, поэтому относятся к этой процедуре без ложной стыдливости.

Элли посмотрела на мальчишек. Они сидели в лохани по грудь в теплой воде, поджав под себя колени.

Глаза ребят слипались от усталости. Тело Пипа было относительно чистым, но Мартин походил на маленькую куклу, которую сначала окунули в бадью с жиром, а потом вываляли в саже. Элли вдруг почувствовала, что от жалости к детям слезы наворачиваются ей на глаза.

Быстро опустившись на колени напротив Джессики, она заявила:

— Тебе придется показать мне, как это делается.

Джессика рассмеялась.