Книга Любовь дерзкого мальчишки, страница 47 – Элизабет Вернер

Она остановилась, так как рука сына тяжело легла на ее руку.

— Мама, — глухим голосом произнес он, — оставь эти обвинения, которым ты сама не веришь. Тебе лучше чем кому-либо известно, как Ванда и я боролись с этим чувством! За спиной Льва!.. В моей комнате лежит письмо, которое я написал, прежде чем пошел к Ванде; он должен знать все, что произошло! Я хотел передать это письмо тебе, ты одна знаешь, где теперь Лев, и можешь переслать его ему.

— Ни за что! — гневно воскликнула княгиня. — Я слишком хорошо знаю своего сына, чтобы подвергать его такой пытке, об этом не может быть и речи. Я взяла с Ванды слово, что она будет молчать, и ты пообещаешь мне то же самое. Она сегодня же вернется в Раковиц, а как только поправится, поедет к нашим родственникам в М. и останется там до тех пор, пока приедет Лев и сможет сам защищать свои права.

— Я это знаю, — мрачно ответил Вольдемар. — Она сказала мне все это. Может быть, ты и права, будет лучше, если мы сами решим это дело с глазу на глаз. Я за каждую минуту готов дать ему ответ. Что произойдет между нами потом, это, конечно, другой вопрос!

Княгиня встала и подошла к сыну.

— Вольдемар, оставь эту безумную надежду! Говорю тебе, Ванда никогда не будет твоей, даже если бы была свободна; между вами стоит слишком многое. Ты ошибаешься, рассчитывая на то, что она изменит свой образ мыслей. Если даже она и любит тебя, то все же она, как графиня Моринская и невеста князя Баратовского, знает, чего требуют от нее долг и честь, а если бы она это и забыла, то есть кому напомнить ей об этом!

Презрительная улыбка мелькнула на губах молодого человека, когда он возразил:

— И ты действительно думаешь, что кто-нибудь из вас помешал бы мне, если бы у меня было согласие Ванды? Но все равно, награда слишком ценная для меня, чтобы я не решился на борьбу, если бы даже препятствия были еще в десять раз больше! Ванда будет моей!

В этих словах слышалась непоколебимая энергия; княгиня лишний раз должна была признать, что так мог говорить только ее сын.

— Ты забыл, кто твой соперник? — с ударением спросила она. — Брат на брата! Неужели же я должна остаться безучастной к этой враждебной, быть может, даже кровопролитной стычке между моими сыновьями? Вы совершенно не думаете о тревоге вашей матери!

— Твои сыновья? — повторил Вольдемар. — Там, где дело касается тревоги и нежности матери, речь может быть только об одном сыне. Но успокойся, все, что только возможно сделать для предотвращения печального исхода, будет сделано. Позаботься о том, чтобы Лев оставил мне возможность видеть в нем брата; ты имеешь безграничную власть над ним, тебя он послушает…

В эту минуту их разговор был прерван: хозяину замка доложили, что к нему пришел унтер-офицер отряда, проходившего вчера через Вилицу, и хочет немедленно видеть его.

Прибывший унтер-офицер стоял в передней, он передал Вольдемару поклон от командира отряда и просьбу последнего. В течение ночи по ту сторону границы произошло ожесточенное сражение, окончившееся полным поражением повстанцев, которые в беспорядке бежали, преследуемые победителями. Часть беглецов укрылась на этой стороне границы. Они были задержаны патрулем, и тот должен отвезти их в Л. Однако среди них находились тяжелораненые, которых нельзя было перевозить, и командир отряда просил разрешения поместить их в Вилице. Вольдемар выразил свое согласие и в сопровождении унтер-офицера сам пошел к управляющему, чтобы отдать нужные распоряжения.

Княгиня тем временем осталась одна, не обратив внимания на причину, по которой вызвали Вольдемара, так как у нее были совсем другие мысли в голове.

Что теперь будет? Этот вопрос стоял перед ней, как грозный призрак. Его решение могло быть отложено, но не изменено. Княгиня хорошо знала своих сыновей, чтобы не сомневаться в том, что произойдет, если они встретятся врагами.

В эту минуту дверь соседней комнаты отворилась, раздались поспешные шаги, портьера нетерпеливо откинулась, и княгиня с криком радости и страха вскочила со своего места.

— Лев! Ты здесь?

Княгиня обняла сына, тот молча и поспешно ответил на ее объятие; в его приветствии не было ничего, что говорило бы о радости свидания.

— Откуда ты пришел? — спросила княгиня. — Так неожиданно и внезапно? Как ты можешь быть таким неосторожным и являться в замок среди бела дня? Ты же ведь знаешь, что тебе грозит арест? Почему ты не подождал до наступления темноты?

Лев высвободился из ее объятий.

— Я довольно ждал, всю ночь испытывал невероятную пытку; было невозможно перейти через границу, и я должен был прятаться. Наконец на рассвете мне удалось добраться до лесов Вилицы… затем потребовалось еще немало усилий, чтобы достичь замка.

Лев проговорил все это с большим волнением. Мать только теперь заметила, как он был бледен и встревожен, и почти насильно усадила его в кресло.

— Отдохни! Ты совершенно измучен! Какое безумие ставить на карту жизнь и свободу ради короткого свидания с нами! Ты ведь должен был понять, что страх за тебя пересилит во мне радость свидания. Я вообще не понимаю, как Бронислав мог отпустить тебя? Ведь борьба в самом разгаре.

— Нет, нет, — перебил ее Лев. — В ближайшие сутки ничего не произойдет! Мы точно осведомлены о положении врага; решительное сражение произойдет завтра или послезавтра. Если бы предстояла битва, то я не был бы здесь.

Княгиня тревожно посмотрела на сына.

— Лев, тебя отпустил дядя? — вдруг спросила она, охваченная каким-то неясным предчувствием.

— Да, да, — пробормотал молодой человек, избегая смотреть на мать. — Говорю тебе, что все устроено и предусмотрено. Я со всем отрядом стою в лесах А., в совершенно закрытом месте. До моего возвращения командование передано моему адъютанту.

— А Бронислав?

— Дядя собрал все свои силы в В. возле самой границы, мы охраняем тыл. Но, мама, достаточно, не спрашивай меня больше ни о чем! Где Вольдемар?

— Твой брат? — испуганно спросила княгиня. — Ты пришел ради него?

— Я ищу Вольдемара, — страстно воскликнул Лев, — только его и никого больше! Его нет в замке, как сказал Павел, но Ванда здесь. Значит, он действительно привез ее сюда как завоеванную добычу, и она допустила это! Но я покажу, кому она принадлежит… покажу ему и ей!

— Господи помилуй! Ты знаешь?..

— Что произошло в пограничном лесничестве? Да. Люди Осецкого присоединились вчера к моему отряду и рассказали то, что видели. Ты понимаешь теперь, что я во что бы то ни стало должен был попасть в Вилицу!

— Я этого боялась, — тихо произнесла княгиня.

Лев вскочил и с пылающим взором встал перед ней.

— И ты допустила, чтобы моя любовь, мои права попирались ногами? Ты, обычно подчиняющая всех своей власти? Неужели же этот Вольдемар покоряет всех? В то время как я веду борьбу не на жизнь, а на смерть за свободу и спасение родины, моя невеста жертвует жизнью за нашего тирана! Она забывает отечество, народ, семью, чтобы спасти его. Теперь мне все равно, кто из нас погибнет: он, или я, или она вместе с нами!